Я протяжно вздохнул. Нужно сосредоточиться. Нужно прочувствовать всё это старое мёртвое дерево с забитыми в него ржавыми гвоздями. Почуять каждую высушенную до серости и трещин досочку, каждую сваю, разбухшую от морской воды, покрытую слоем водорослей и ракушек, забитую в галечное морское дно.
По пальцам прошлось мягкое покалывание. Оно сначала было ровным, а потом начало вторить накатывающим на брёвна прозрачным волнам, в глубине которых виднелись камни, петь как лёгкий ветер, дующий с суши в море и обнимающий меня, Миру, старика и этот причал.
Почувствовал. А теперь приказывать.
— Я, Игратрэ Орса, некромант высшей гильдии, повелеваю мёртвому древу, да не коснётся тебя тлен, да отсохнут на тебе ракушки и водоросли, да не изъест тебя морская соль.
Покалывание плавно изменило ритм, начав биться, как человеческое сердце. Моё сердце.
По доскам начал расходиться всё нарастающий гул большого барабана. Бум-бум. Бум-бум.
Мира стояла рядом и, открыв рот, смотрела под ноги. Ведь она тоже сейчас чувствовала удары моего сердца, легонько бьющие по девичьим ногам сквозь подошву сандалий.
Бум. Бум. Бум.
Ритм сначала наращивал темп, а потом с одним сильным ударом, от которого севшая на причал чайка испуганно взлетела, начал замедляться, пока не остановился совсем. И я разорвал связь.
— Ну, вот и всё. Мира, пойдём на рынок, купим какой-нибудь гадости. Я устал.
— Дядя Ир. Это было нечто.
— Конечно, нечто. Я же настоящий некромант.
Я подставил племяннице локоть, она кокетливо взялась за него, и мы пошли. Настоящий некромант и его первая в жизни ученица. А завтра нас ждало начало долгое приключение.
Глава 4. Настоящий некромант
— Поднять вёсла! — заорал капитан, стоя́щий на палубе триремы, укутанный, несмотря на тёплую погоду, в бело-синий плащ.
Он всегда кутался, пряча по привычке под непромокаемой тканью лёгкую кольчугу, одетую поверх толстой льняной рубахи, и морской абордажный клинок.
На палубе с широкими щитами в руках и бронзовыми масками на лицах стоял десяток морской стражи, призванный защитить экипаж в самых непредвиденных ситуациях. Это были отборные мертвецы. Между ними бегали матросы из числа живых. Так повелось, что на флоте уход за корабельными снастями и управление судном доверяли только живым, как бы тяжело это ни было. Лишь гребцы — нежить. И стража.
Впереди быстро приближался, качаясь на серых тёмных и при этом тёплых волнах, ещё один корабль.
А я стоял у самого борта, вцепившись руками в дерево перил. Море было не моей стихией, но свободных войсковых некромантов не оказалось, и пришлось отправить меня. Море знало это и ехидно баловалось со мной, качая тяжёлое боевое судно, как детскую игрушку, и бросая солёные брызги на лицо и одежду.