— А ведь, мастер, туто и ваша одёжа есть, — с ещё большим усердием начал изображать из себя тупую деревенщину морской разбойник. Он выложил мою смятую гильдейскую тунику, а следом положил склянку с солнечной солью. — Эх, жаль огниво не успел захватить. Придётся по старинке палочками тереть друг о друга.
— Зелень зелёная, — восхищённо протянула Мира, мимо которой осторожным котёнком проскользнула за светло-серым платьицем Таколя, вполне небезосновательно побиваясь пирата. — Ты и это умеешь?
— А что же нет-то? — усмехнулся пират, встряхнув ткань свёртка, оказавшегося на поверку его одеждой.
Я вздохнул. Мираэль выросла в тепле и заботе домашнего очага, и все её беды заключались в разбитых коленках в сопливом детстве и гневных речах матушки, когда племяшка, повзрослев, стала задерживаться допоздна с девичьих посиделок. Она не знает страха перед всякой мразью, свято веря, что папа вступится за неё и на месте казнит обидчика. Нет папы рядом, зато есть я.
А вот Таколя хлебнула чашу сполна, побывав в плену у пиратов, вырванная из родного дома и проданная на рынке за звонкую монету. Ей ещё повезло, что не насиловали всей командой.
Я ещё раз вздохнул. Всегда легко привязываюсь к живым, устав от постоянного присутствия мертвецов, и сам побывав не раз на зыбком берегу чёрной реки, текущей по загробному миру. Она незрима, но её нельзя не ощущать. Вот и к простой рабыне привязался. И даже этот пират не казался исчадием зла.
Усмехнувшись своим мыслям, я неспешно подошёл к Брою и поднял с разноцветной гальки гильдейские жетоны, после чего наклонился к пирату.
— Значит, в каюту успел заскочить, — тихо произнёс я и поднял ладонь, между растопыренными пальцами которой с лёгким стрекотанием порхающей над прудом стрекозы пробежали зигзаги жёлтой молнии.
Я не стал, конечно, говорить, что выжат настолько, что подобен оливковому жмыху после масляного пресса, и больше, чем на воспламенение сухого мха меня уже не хватит. Магия стихий, в отличие от мастерства поднятия мёртвых, черпает свои силы не в Бездне, а в самом человеке, и каждую такую молнию сотворить, что десять стадиев пробежать.
— Ну, так старый воин — мудрый воин, — не смутившись, ответил Брой.
— А команда твоя. Что с ними не пошёл?
— А что команда? — пожал плечами пират. — Куча шакалов. Пока буцкаешь кулаком, слушают. Только отвернёшься, сразу норовят укусить. Они, поди, и сейчас между собой грызутся. Ты поверь мне. Четверых порешил, пока Морское Слово исполнять не начали. А на острове без еды, оружия и корабля мне с тобой, мастер, спокойнее будет, и пусть Владыка Пучин мне в свидетели придёт, — сложив руку щепотью и оттопырив мизинец в защитном знаке, помянул он Морского бога, а потом добавил: — Уж коли ты сразу не испепелил, мастер, то и потом не убьёшь.