Солнце окончательно село, окрасив самый край неба в благородный пурпур, зато с противоположной стороны встала большая, лишь слегка ущербная луна, изредка забегающая за облака. Ветер стих и теперь легонько дул с моря, как это всегда бывает по вечерам, а волны в три локтя высотой с шумом и пеной выкатывались на берег. ВШУХ! — падали они на камни, качая выброшенные водоросли. Ш-ш-ш-ш-ш-ш, — тихо шелестя, откатывались назад, а потом снова падали. ВШУХ!
Казалось, это Морской Владыка сопит во сне.
В свете ночной сестры солнца виднелся силуэт севшего на скалы торгаша, профиль скалистого обрыва в четыре человеческих роста, на нём на фоне звёздного неба темнели кроны сосен, кипарисов и олив. Неприятельской биремы видно не было, наверное, она действительно отправилась к деревушке.
Рядом встал Брой, скрестив руки на груди. Он открыл рот, чтоб что-то сказать, но в этот миг за нашими спинами раздался тихий испуганный писк. Мы разом обернулись.
— Хозяин, тут мельтвец, — сдавленно протянула Таколя, прижав руки к лицу.
— И кровища, — тут же добавила Мира, — как на бойне.
Я подошёл к девчатам поближе, вглядываясь в тело, спрятанное в лунной тени, а потом сел на колени. Человека совершенно точно убили на берегу. Узкая, ровная и покрытая запёкшейся кровью рана чуть повыше правой лопатки больше походила на укол гладием.
— Он стоял на коленях, когда его заколол некто, стоящий сзади. И руки связаны были. Видишь следы на запястьях, — пробасил Брой. — И морда вся разбита.
Я прищурился, разглядывая темнеющие синяки на опухшем лице и изодранные о грубую верёвку руки. Казалось, человека долго били, а потом казнили за ненадобностью.
— Это твой? — спросил я у старого пирата.
— Нет. Это из матросов торговца. Я его помню, — ответил Брой.
Я кивнул и заговорил снова, поглядев на головореза. Он был на полпальца выше меня и почти на полторы ладони шире в плечах.
— Ты хороший пловец?
— Отменный, — ответил пират.
— Тогда сплавай к кораблю и достань оттуда всё, что можно, и как можно больше. Еду, оружие, одежду, одеяла. И загляни в трюм к гребцам, не привязаны ли они. Если привязаны к веслу и месту, отцепи. А я пока носильщиком займусь.
— Ты хочешь его… это… того? — как-то неуверенно спросил Брой, словно не любил поднятых умертвий.
Он почесал в затылке и оглянулся на девчат, а потом стянул с себя тунику и зашуршал босыми ногами по гальке, к воде.
Я же сел на колени и привычно потянулся к трупу. Вот только вырвать его из лап бездны не получилось. Бездна сама потянулась за мной, отчего перед глазами поплыло, и я упал на колени. Я попросту надорвался, когда без какой-либо подготовки поднимал пиратов на борту во время схватки, и когда продирался сквозь чужую агонию и тянул на себя нити правления визжащего от боли гортатора-самозванца. Поднять мертвеца сейчас будет равносильным заплыву из последних сил — можно утонуть в бездне. Нужно время на отдых, но времени сейчас не осталось совсем.