Каутотай — бригадный генерал, которому мы непосредственно подчиняемся.
— О чем?
— О поставках оружия. Каутотай предлагал и нефть, и алмазы за оружие…
— Нашел кому предлагать… ООН должна следить, чтобы этих поставок не было.
Командир кивнул.
— Но поставки идут.
— По моим данным, Россия оружие Луанде не поставляет. Я специально интересовался этим вопросом.
Ван дер Хилл усмехнулся и закурил крепчайшую сигарету. Настолько крепкую, что мне, некурящему, дым ударил по носу, как хороший каратист пяткой.
— В том-то и дело, что не поставляет. И представитель ООН то же самое говорит. А оружие идет. Вот и нынешняя колонна…
— Хорошо, что от меня надо? — спросил я наконец напрямик.
— Генерал Каутотай просит тебя поговорить с русским ооновцем. Нам надо доказать, что оружие Луанде идет. И тогда мы сможем нажать на ваше «Росвооружение», чтобы и нам поставляли. Платить мы способны…
— Интересно… — задумался я. — Только как это будет выглядеть со стороны? Ты не задумывался? Получится, что я, российский офицер, работаю против своей же страны, меня сюда пославшей.
— Подумай сам! У каждой палки есть два конца.
Можно как-то иначе дело провернуть.
— Хорошо, я подумаю.
— И еще… Генерал сказал, что оплата тебе, в случае удачного завершения переговоров, пойдет наличными здесь же — сто тысяч.
— Недурно. Похоже, вашим очень нужно наше оружие. Сильно нравится?
— Сильно. И дешево.
— У нас говорят — дешево и сердито.
Капитан улыбнулся.
— Колоритный у вас язык! Так ты подумай…
Мы разговаривали по-португальски. А португальский язык с русским плохо совместим. Португальцам не дано понять даже в лучшем переводе, что представляет из себя Пушкин или Есенин. Нам никогда не смогут доставить истинного удовольствия классики литературы с берегов Тахо. И тем не менее Ван дер Хилл меня понял. Он вообще парень понятливый.
Я ушел подумать к себе в палатку.
Я здесь не наемник, я здесь в длительной и ответственной командировке. От того, как я покажу себя, будет зависеть подписание контракта для многих наших специалистов, до этого времени работающих в большинстве своем с противоположной стороны.
И представляю я здесь официально Российскую Армию — «краснознаменную и легендарную». Правда, армия и «Росвооружение» — две почти не соприкасающиеся конторы, хотя одному правительству и подчинены. И, выполняя здесь свои функциональные обязанности военного советника, имею ли я право участвовать в чем-то, что, возможно, не укладывается в интересы такой мощной структуры, как «Росвооружение»? Более мощной, наверное, чем даже наше ГРУ, потому что имеет такие финансовые возможности, которые разведчикам и не снились.