Тарханов помахал на прощание рукой, все, дескать, в порядке, поезжайте. Машина медленно и неохотно тронулась, снова пересекая лужу.
Едва Артем начал вставлять ключ в замок, дверь отворилась. Жена ждала его, казалось, сразу за порогом. Волновалась. И глаза заметно опухли. Плакала.
Марина молча и сурово смотрела, как он устало разувается, слышно тянула носом — вынюхивая или запах алкоголя, или отголоски женских духов. Характер у жены такой… Что было в молодости, то продолжается и сейчас.
Артем прошел на кухню, достал из холодильника бутылку минеральной воды, открыл ее и налил стакан. Марина последовала за ним и наблюдала из маленького коридорчика, как он жадно пьет.
Он выпил всю бутылку. Посмотрел на Марину с улыбкой, добродушно, хотя улыбаться ему сейчас совсем не хотелось.
— Извини, позвонить просто не мог. Тут такие дела пошли. Обстоятельства…
— У тебя всегда обстоятельства. — А голос типичный для школьной учительницы, кем она в действительности всю сознательную жизнь и работала, пока не вышла на инвалидность.
— В милиции был. У Юры дочь убили и водителя его «Мерседеса». Ее застрелили, а его отверткой в сердце.
— Боже… — в ужасе вскинула Марина ладони к щекам. — Как? За что?
— Если бы знать… Дочь-то вообще на моих глазах. Я в кабинете у нее был. Юра попросил. У нее какие-то разборки с мафией. Я и подстраховывал. И через окно — и ее, и парней из мафии тоже — перестреляли.
— А ты? — спросила она испуганно.
— Я за стену отскочить успел.
Марина — тоже постоянный вариант семейной жизни — от испуга стремительно перешла к агрессивности. Руки сжались в кулаки и заходили синхронно в такт каждому слову, голова вскинулась.
— И куда ты все время лезешь, и куда ты лезешь!..
Разве это твоя работа? Сидел бы себе в банке и сидел.
— Перестань, — сказал Артем и прошел мимо жены в комнату. Она этот его тон хорошо знала и потому сразу замолчала.
Спать хотелось неимоверно. Казалось, что можно на ходу заснуть. Он вдруг вспомнил годы службы, когда во время проведения каких-то операций спать доводилось от силы часа по два в сутки. Да и то не сразу два часа, а урывками по пятнадцать минут. И так на протяжении недели, а то и двух. Как тогда выдерживал — уму непостижимо.
* * *
Глаза сами собой открылись и посмотрели на настенные электронные часы. Они показывали, что вставать пора. Эта привычка человека военного — иметь собственный будильник в голове — выручала и в гражданской жизни.
Артем встал, прошел на кухню и поставил воду для кофе. Начал делать зарядку. Но не успела вода еще закипеть, как звонок в дверь заставил его надеть халат и выйти в коридор. Он, посмотрев на часы, почему-то подумал, что это приехал Юрий Львович, который, по мнению Тарханова, вообще не должен нынешней ночью спать. Приехал поделиться со школьным товарищем болью и расспросить подробнее, что и как произошло в магазине. И потому Артем сразу открыл дверь, даже не посмотрев в «глазок» на пришедшего, как это делал обычно. За порогом стоял капитан первого ранга Василий Афанасьевич и улыбался, как утреннее спокойное море.