— Думаешь, у меня все так плохо? — усмехаюсь.
— Думаю, да. Если уж ты грибок не замечал, то что говорить об остальном?
— Ладно, действуй, — указываю ей на дверь.
Риша поднимается в дом, осматривается.
— Слушай, Адам, — поворачивается ко мне, — здесь сколько квадратов-то будет?
— Шестьсот.
— Как ты в таком доме не теряешься? — растерянно усмехается.
— Не переживай, я заплачу.
— Я и не переживаю, еще как заплатишь, — подмигивает. — И даже лицензию мне оформишь на птицеедов.
— Не наглей, Савьерри.
— Ну, все, все… попытка не пытка.
Что ж, Риша остается бороться с грибком, а мы с Отисом отправляемся в комиссариат. И пока едем, меня продолжают одолевать жутко пессимистичные настроения и тотальное на все раздражение, благо Отис это чувствует и не лезет с вопросами. Да что же такое? Настолько погано, будто лежу под многотонным камнем и прощаюсь с белым светом. Бесовщина, не иначе. И главное, причин-то нет. Но когда вижу на дороге убиенного енота, отчего глаза начинают застилать слезы, резко торможу. Ну, все… Срочно на воздух!
— Пап? — выбирается за мной Отис. — Ты чего?
— Ничего, — активно тру глаза. — В глаз что-то попало. Иди в машину.
Бесов енот! Вот надо было ему сдохнуть именно тут. Вдруг как осеняет: так это же не мои чувства! Не мои! Выходит, Кейне сейчас так плохо? И что тому причиной? Кто-то обидел? Что-то случилось? Может, этот петух ощипанный снова заявился?! Так, срочно в мастерскую, потом в комиссариат.
Качу в Ксантипп на всех парах и добираюсь до него за каких-то минут двадцать. Ну, если хмыря у Кейны застану, вгоню в землю но самое темя. Изничтожу гада!
Так, где ключ?! Ага, вот он…
Спустя пять минут мы уже в мастерской, где едва не сталкиваемся с Марией Федоровной. К счастью, она удаляется за ширму, где начинает шуршать пакетами, мы же успеваем выйти в зал.
— Адам?! Отис?! — подскакивает на месте Кейна.
А я не узнаю ее — бледная, глаза красные, на носу ровно три прыщика. Это что еще за дела? Неужели хворь какую подцепила?
Отис меж тем бросается к ней в желании обнять, ох как я его понимаю, но все же притормаживает, робеет.
— Привет, — Кейна улыбается ему. — Ой, я думала, тебя папа вечером завезет, — растерянно смотрит на его хвост, рога.
— С тобой все в порядке? — подхожу к своей ведьме. — Что с лицом? Что с кожей? Не жабью лихорадку случаем схватила?
— Чего? — машинально прикрывает прыщики на носу. Совсем страх потерял? Я ведь и второй пакет муки призвать могу.
— Как себя чувствуешь?
— Сносно.
— Почему не хорошо, не отлично? Что-то все-таки не так?
— Адам! — заводится. — Со мной все нормально!