– Себастьян! Себастьян! – пробормотал он. Прежде чем я успел остановиться и подумать, я издал крик удивления, и звук моего голоса, казалось, разбудил десять тысяч крошечных живых огоньков, населявших трещины и расщелины огромного сводчатого коридора, наполнив его на мгновение мягким розовым сиянием.
– Себастьян! Себастьян! – снова пробормотал мягкий и похожий на эхо голос, идущий от самих каменных стен рядом со мной.
Поспешно приблизившись к тому месту, откуда, казалось, доносились эти слова, я приложил ухо к гладкой поверхности скалы. И снова тот же тихий вздыхающий голос произнес мое имя так ясно и так близко, что я протянул руку, чтобы схватить руку Кристалины, потому что это был ее голос – тот же низкий, нежный голос, который рассказывал мне о ее горе в Призрачном саду. Но никого не было. Однако, протянув руку, я провел левой рукой по стене, и обнаружил наличие круглого гладкого отверстия в ее скалистой поверхности, оно было размером с водосточную трубу из верхнего мира.
В тот же миг я понял, что по какой-то прихоти природы это отверстие простирается на много километров назад, к городу миккаменков, через мили сплошных скал, и заканчивается в самом Тронном зале принцессы Кристины.
Да, я был прав, потому что через минуту или около того тот же низкий, нежный голос донесся из этой переговорной трубки, созданной самой природой.
Я подождал, пока он умолкнет, и, подойдя к отверстию, пробормотал сильным, но нежным голосом:
– Прощайте, дорогая принцесса Кристалина. Балджер и маленький барон прощаются с тобой надолго!
А потом, подняв Балджера на руки, я попросил его тоже проститься со своим новым другом-принцессой, которую он никогда больше не увидит.
Он издал долгий, низкий, жалобный крик, наполовину скуля, наполовину завывая. Затем я прислушался к голосу Кристины. Она не заставила себя долго ждать.
– Прощай, дорогой Балджер, прощай, дорогой Себастьян! Кристалина никогда не забудет тебя, пока ее бедное сердце с пятнышком в нем не иссякнет.
Бедный Балджер! Теперь настала моя очередь уводить его от этого места, ибо голос Кристины, неожиданно им услышанный, пробудил в нем всю глубокую привязанность, которую он так безжалостно подавлял, чтобы привести в чувство своего маленького хозяина и освободить его от очарования грации и красоты Кристалины. Но тщетно! Все мои силы, все мои мольбы были бессильны сдвинуть его с места.
Очевидно, Кристалина услышала мою мольбу к Балджеру и подумала, что теперь я тоже буду колебаться и уже никто не сможет противостоять моей нерешительности.
– Внемли молитве милого Балджера, о возлюбленный, – взмолилась она, – и вернись, вернись к своей безутешной Кристалине, которую ты так осчастливил, но всего лишь на краткий миг! Вернись назад! О, умоляю тебя, поверни назад!