— Так оно и есть! — гордо задрав подбородок, сказал Гров.
— Ну, что же, — усмехнувшись, сказал я, — тогда вы ждите, уже скоро, а мы, пожалуй, пойдем!
И, обернувшись к своим пацанам, которые уже задвинули Ворта в середину строя, бодренько так скомандовал:
— Пошли, пацаны! У нас еще дела есть!
Мы быстро развернулись и только начали отходить от «Топоров», как Тер, один из парней Грова крикнул нам вслед:
— Эй, мелочь пуза… Бу-у-у!
Ну, напугал, так напугал! Фонтан, забивший из его рта и прервавший его, судя по всему, философско-литературное изречение, слегка забрызгал окружающих его «Топоров», а его последующее «Ой!», в совокупности с начавшим быстро распространяться запахом туалета, заставили их занервничать. Их нервное состояние было прервано возгласом «Ой!», раздавшимся уже среди них. Запах туалета усилился, а звук рвоты, раздавшийся в рядах «Топоров» вверг их в панику. Но было уже поздно! Все новые и новые крики «Бу-у-у!» звучали среди «Топоров». Это было похоже на какую-то извращенную перекличку. Не хватало только голоса командира!
Может, начать их выкликать по именам? — подумал я. — Вот будет смешно, если я крикну, допустим, «Грон!», а мне в ответ — «Бу-у-у!».
Но, по зрелому размышлению, я решил этого не делать, потому что перекличка получалась как бы двойной. Сначала слышался задорный крик «Бу-у-у», а через секунду, видимо от испытанного организмом напряжения, слышалось негромкое, застенчивое «Ой!», и запах туалета в одном, отдельно взятом месте базара, усиливался.
Еще через какое-то время, дружный хор «Топоров», совсем немузыкально выкрикивающих припев «Бу-у-у!», начал стихать, и в их ватажных песнопениях начали преобладать тихие, минорные напевы, состоящие из, негромко и растерянно произносимого емкого слова «Ой!», и располагающие к философским размышлениям о бренности бытия.
«Топоры» застыли в таких причудливо-замысловатых позах, что я пожалел, что не одарен талантом художника, чтобы изобразить то разнообразие поз и положений отдельных частей организма, в совокупности с многообразием обиженно-изумленных выражений их лиц.
Торжественный момент испортил один из моих ребят.
— Все, как ты и говорил! — с улыбкой от уха до уха громко сказал Кер. — «Блюют и срутся дальше, чем видят!», — потом, сделав небольшой шажок в их сторону, громко сказал:
— Говорил же вам, чтобы отдали, что пожалеете! Так нет, все не верим честным людям! Ай-яй-яй!
Вот же! Как не вовремя! Пропало все очарование момента!
— Ага, магистр Нокта именно в таких выражениях и обещала эффект, когда давала нам пузырек с зельем! — весело сказал Грос, подмигивая мне. — И не соврала, даже расстояние точно указала! — пошутил он.