Окончательный подсчёт финансов, мной не проведён до сих пор. Нет, я успешно разложил рубли, трояки, пятёрки и десятки, по отдельным кучкам, но вот к какой категории отнести четвертаки и выигранные полтинники, не знаю. О мелочи и заикаться не буду, её тут за деньги никто не считает. Так и лежит всё моё богатство горкой, под одеялом, выданным мне во временное пользование Жориком — основным моим спонсором. Что делать с цифрами, ума не приложу. От одного до десяти различаю в лёгкую, а дальше сплошные пробелы. Видел ещё пятнадцать, двадцать, двадцать пять, пятьдесят, в двух вариантах, но что, за чем следует и около чего стоит, не в курсе. Денег у меня, судя по нервным взглядам Жоры и скептическим, Алексея Сергеевича, много, но сколько это много и чего на него можно купить, вопрос. Поделиться своей проблемой не с кем. Смысл слова гений мне хорошо известен и получил я это звание не с бухты барахты, люди рядом находятся не глупые, и совсем не простые. Представляю, каково будет их удивление, если я подойду к одному из них и спрошу:
— Не будите ли вы столь любезны рассказать мне, какие цифры находятся между десятью и пятьюдесятью рублями.
Вот хохма будет и это в лучшем случае. Как бы за такие вопросы выигрыш не отобрали. Эти могут, причём запросто и глазом не моргнут.
После вялого, позднего завтрака, исключавшего из своего меню любые спиртные напитки, компания, приведшая меня сюда, засобиралась обратно. Посчитав и себя членом этого маленького коллектива, сложил чудесным образом появившиеся у меня дензнаки в газетку, аккуратно завернул их и приняв выжидательную стойку, приготовился к выходу.
— Собираетесь? — заметив наметившуюся тенденцию, спросил Аркадия, Алексей Сергеевич.
— Да, засиделись. Пора и честь знать — ответил тот, уже стоя допивая горячий чай.
— Антон, а ты что, тоже уходишь? — обратил на меня внимание, компаньон по карточной игре.
— Наверное — ответил я нерешительно, переводя взгляд с него, на Аркашу.
Если честно уходить не хотелось. Кормят здесь солидно, да и заработать возможность дают. Заметив мою нерешительность Алексей Сергеевич, надавил на меня сильнее:
— А то бы остался. Мы через пару дней уезжаем, а продуктов у нас в запасе вагон. Ты, я смотрю, парень здоровый, помог бы толстым дядькам ещё больше не растолстеть.
Я снова посмотрел на Аркадия, потом на Петра Сергеевича.
— Чего смотришь? — улыбнувшись, сказал последний. — Хочешь, оставайся. Мы тебе не отец и мать.
— А, как же шахматы? — встрял в разговор Виктор Иванович. — Антон. Мы же собирались с тобой партии Корчного разобрать.