– Может, ты стриптизер? – поддела его я. Мне никак не давала покоя его профессия, которой он не называл вслух. – Спортивный, мускулистый, – пользуясь танцем, я скользнула свободной рукой по его упругому бицепсу. – Чувство ритма есть, танцуешь, как Тарзан.
– Может быть! – Кирилл еще энергичнее задергал бедрами, откровенно дурачась, и выгнул грудь колесом.
Я рассмеялась – так забавно это выглядело:
– Хватит, беру свои слова обратно!
Когда к шагам прибавились повороты, быстрый зажигательный танец закружил нас с головой. Мне было так легко и весело, как не было уже давно. Разве что во сне, где мы сбежали на тайный пляж…
Мы танцевали, и я вспоминала свой сон. Он снова оказался вещим! Недаром говорят, что танец – это вертикальное выражение горизонтальных желаний. Точно так же мы касались друг друга в моем сне – руками, грудью, бедрами, только не в танце, а лежа на песке…
Близость Кирилла пьянила сильней шампанского, сердце колотилось так часто, что вот-вот выпрыгнет из груди. В какой-то момент он резко повернул меня, а затем крепко прижал к себе, так что я почувствовала биение его сердца тоже. Нас разделяла только одежда, и я вспомнила, как нетерпеливо мы срывали ее друг с друга во сне. Не успев задуматься, что творю, я запустила руку под футболку Кирилла и коснулась литых мышц его пресса. Ммм, совсем как во сне.
– Даш… – хрипло пробормотал он у меня над головой. – А это сейчас что за танец?
Я поняла, что мы стоим без движения уже какое-то время, пока я водила рукой по его животу. Заглянула ему в глаза и увидела, что они сделались черными от желания.
– Не знаю, – тихо откликнулась я, – я импровизирую.
А в следующий миг поняла, что лечу. Кирилл подхватил меня под бедра и приподнял вверх, прижимая к себе, так что наши губы оказались на одном уровне. А я обвила его ногами, чтобы не упасть, и обняла за шею. Поцелуй был неизбежен. У меня даже губы горели от нетерпения, и я видела, как часто дышит Кирилл от желания.
– Скажи, чтобы я остановился, – выдохнул Кирилл, – или я…
– Не останавливайся, – перебила я и первой потянулась к нему навстречу.
Наши губы столкнулись жарко и нетерпеливо – выдавая накопившееся за шесть дней желание и высекая между нами искры. А затем потолок качнулся над нами, стены описали круг – и я упала спиной на койку. А сверху упал Кирилл, накрывая своими губами.
На какое-то время мы забыли обо всем и никак не могли насытиться поцелуями. Исчезли больничные стены и все, кто мог нам помешать. Мы как будто перенеслись на тот дикий пляж в Италии, где нет никого, кроме нас. Постель превратилась в песок, потолок – в небо, шум машин за окном – в шепот волн, а голоса медсестер – в крики чаек. Рядом со мной был самый прекрасный мужчина на свете, и его поцелуи наполняли каждую клеточку моего тела легкостью и волшебством.