— Та-ня, Та-ня! — тоже подбадривала Гутя подругу.
Подошел пожилой мастер-сапожник, которого все причепецкие ребятишки звали дядей Михаилом. От него сильно пахло дегтем. Неподалеку, на взгорье, по которому он спустился, поблескивала жирными боками новая лодка.
— Вы что тут горланите, рыбу пугаете? — спросил дядя Михаил, вытирая ветошью руки. — Соревнуетесь, что ли?
— Угу, — сказал Репей и тотчас добавил: — Наша возьмет.
— Это еще посмотрим, чья возьмет! — повернулась к нему Гутя.
— И то верно. Посмотрим, — согласился дядя Михаил, погладив седые, с желтизной от махорки густые усы.
Почти на середине Чепцы Таня догнала веснушчатого. Он тяжело дышал, едва продвигаясь вперед. Таня проплыла мимо, привычно разгребая руками коричневатую воду.
Вот она ощутила под ногами дно. В этом месте оно было илистым. Таня проплыла еще немного, выпрямилась, сделала глубокий выдох.
Она повернулась, чтобы плыть обратно, и не поверила своим глазам: побледневший парнишка выбивался из сил, руки его будто цеплялись за воду, вот-вот пойдет ко дну.
— Держись! — крикнула Таня, стремительно бросившись на выручку. Их разделяло всего несколько метров. Прошли считанные секунды — и Таня была уже рядом с веснушчатым. Испугавшись, тот ухватился за девочку руками, мешая плыть. Ей удалось все-таки протащить его эти несколько последних, но трудных метров.
Все это видели на другом берегу. Дядя Михаил кинулся было к лодке, но, услышав Гутино «не надо!», посмотрел на реку и, облегченно вздохнув, потянулся в карман за кисетом: помощь была не нужна.
— Ну, что? — спросила Таня незадачливого пловца, когда он окончательно пришел в себя. — Лучше стало?
Тот не ответил.
— Обратно ступай через мост, — посоветовала девочка. — Эх ты, Чапай!
Над водой поднялся фонтан брызг: Таня поплыла обратно.
Гутя визжала от радости, высоко подняв руку с Таниным платьем и размахивая им, словно это был флаг.
Репей бросил парусиновую кепку на старое трухлявое бревно, подал знак товарищу, и они отправились по домам, не прощая хвастливому вожаку его — а значит, и своего — поражения.
Таня выбежала из воды, звонко бросила на ходу: «Здрасьте, дядя Михаил!» — и смешно запрыгала на одной ноге, склонив голову набок.
— Здравствуй, коза-егоза! — нарочито сердитым басом ответил мастер.
Гутя кружилась около подружки, целовала ее в мокрую щеку:
— Молодчина, Танюшка! Устала небось?
— Не-е, — ответила Таня, натягивая короткое платьице. Она заметила, как дядя Михаил, раскурив трубку, глубоко затянулся и присел на бревно, отвернувшись от девочек. Таня подошла к нему.