Не могла она себе представить, что кто-то другой будет лечить Елену Ивановну, заботиться о ней. Нет, нет, никто не приложит столько усилий, не уделит ей столько времени, как это делает она, Татьяна. Отступить — значит признаться, что вылечить ее невозможно. Признать, что никогда уже ни на кого эта женщина не взглянет участливо, ободряюще, как некогда взглянула на нее, Татьяну, не появится на лице ее та милая, добрая улыбка, от которой тогда стало легче на душе.
Однажды, во время ночного дежурства, Татьяна, как обычно, сидела в пятой палате. Сидела, глядя на спящую, лицо которой чуть-чуть порозовело. Почему эта красивая, еще молодая женщина не вышла замуж? Ведь овдовела много лет назад. Неужели никого больше не полюбила? Только и было счастье — сын. Вот и не выдержала утраты.
Странное слово — одиночество. А разве она, Татьяна, не была одинока, имея мать, брата? Ей посчастливилось встретить Николая. Пусть он далеко, пусть увидятся они не скоро, но жизнь ее теперь стала совсем иной.
Дом… Свой дом. Даже не дом Николая, а именно свой. Птица, прилетая из дальней стороны, вьет свое гнездо. И человек, которому негде приклонить голову, жалок, беспомощен. Она, Татьяна, и сама понимала, какой нелепой была ее жизнь в чужой, по существу, семье. Свыклась. Искала, искала возможности, чтобы изменить, улучшить свое положение. Тихон Семенович, капитан Терехов… Через них должно было прийти освобождение от гнетущей тяжести. А помогла эта женщина, быть может, оградила от новых унижений и ошибок.
Больная со стоном заворочалась. А если во сне к ней возвращается способность чувствовать?
И снова стон. Елена Ивановна прижала руку к виску. Тетрадь выскользнула и лежала рядом, на подушке.
Тетрадь… Единственное, что сохранилось у этой женщины от прежней жизни.
Татьяна прочла на первой странице: Василий Ярошенко. Геология. Второй курс. Обычный конспект. Письма Василия Ярошенко и письма к нему матери, друзей.
Обычные письма. И необычные: несмотря на краткость, даже подчас суровость, в каждой строке к сыну — любовь, такая нежная любовь.
«Мальчик мой, знаю, что порой тебе бывает трудно…», «Мне очень хочется к тебе приехать, но давай поговорим, как мужчина с мужчиной, обсудим, удобно ли это. Не вызовет ли приезд мамочки иронических улыбок товарищей. Мы ведь можем поговорить откровенно…»
Насколько должно быть человеку легче жить, если с ним любовь матери.
Татьяна читала письма, задумывалась и снова читала. А вот это к Василию от приятеля со странным именем Эраст.
И вдруг две строчки, как удар по лицу:
«Я не думал, что ты уедешь, когда рассказал тебе, как встретил его в Новороссийске с врачихой…»