В такой туман недавно произошла авария с английским судном. Рулевой держит «Иртыш» строго на курсе. Надо все учесть с абсолютной точностью. А течение тут изменчиво. В лоции лишь приблизительная его скорость. Приблизительная, когда от нескольких метров зависит жизнь судна, жизнь людей. И за все только ты, один только ты в ответе.
Напряжен каждый мускул, каждый нерв. Впереди узкий пролив между скал. Придется отстаиваться, если не улучшится видимость.
Можно и сейчас бросить якорь, но это мало что даст. Опасность столкновения уменьшится ненамного. Малый ход. Самый малый. «Иртыш» не один идет к проливу. Виктор не покидает радиорубку, вызывает попутчиков. Связаться удалось с «Белоруссией». Идут за кормой на расстоянии десяти-двенадцати миль.
Не раз Николай Степанович попадал в такой туман. Но тогда не он был капитаном, не он вел судно. А сейчас… Решительно отогнал от себя тревожные мысли.
Вдруг гудки.
Он ясно услышал отрывистые гудки. Бывают галлюцинации слуха, но Николай Степанович не представлял, что с ним может произойти подобное.
— Веником бы этот туман разогнать! — ворчал стоявший на руле матрос Любезнов, здоровенный парень с густыми черными бачками.
Пал Палыч доложил: на экране локатора появился какой-то предмет.
«Иртыш» надсадно гудел. А светлая махина стремительно приближалась к центру экрана локатора. Корабль. Слышит ли он гудки, почему не отвечает?
— Встречным курсом — «американец»! — выкрикнул радист, появляясь на мостике.
— Право руля! — скомандовал капитан.
Ему казалось, что он различает контуры встречного судна с правого борта. Но так только казалось. Он не смел поддаваться тому, что казалось. Не смел брать левее.
И неожиданно, чуть ли не впритир к левому борту, — желтый глаз, острый мощный нос лайнера и сиплый гудок над головой.
Опасность на какое-то время отступила. Николай Степанович оперся о перила мостика и перевел дыхание.
— Так и не ответил, — сказал ходивший в радиорубку старший штурман. — Виктору Дмитриевичу удалось засечь его передатчик. А нам не ответил.
Капитан продолжал вглядываться в темноту. «Американец» его уже не интересовал.
— Да тут кофе! — воскликнул Пал Палыч. — Кому пришла в голову блестящая мысль принести кофейник?!
— Докторине, — снова подал голос Любезнов. — Появилась, как ундина из волн морских.
— Да ну! А я и не заметил, когда она приходила. Николай Степанович, хотите чашечку?
— Не откажусь. — Капитан сделал несколько глотков.
Рулевые сменялись каждый час. И штурмана менялись. Только Николай Степанович уже полсуток стоял на мостике. Вовремя он подкрепился. Но вовремя для них, на мостике, а Лазаревой надлежит ночью спать. Понимает, как нелегко сейчас в тумане. Молодец! И вовсе она не такая, как показалась с первого взгляда. Ведет себя скромно, даже в разговоры не вмешивается. Только рассмеется шутке. А шуток хватает, едва она появится в кают-компании. Все наперебой стараются перед ней блеснуть остроумием. Особенно Виктор. Тот прямо из кожи лезет, чтобы привлечь ее внимание.