А ведь она точно знала, большего не будет — после того, как залепила Артему пощечину и сказала… Она много всего ему сказала, и, надо признать, это тянуло на целую истерику. Правда, голос не повышала — еще с детства, когда ее родители ругались безостановочно, крича друг на друга и обвиняя во всех смертных грехах, а Майя закрывалась в своей комнате, прячась под подушкой, внутри у нее словно появился предохранитель.
Она физически не могла поднимать голос на других людей — к горлу подкатывалась тошнота, и начиналось головокружение. Хотя некоторые очень даже этого заслужили!..
Например, тот же самый Спасский.
Разве кто-то позволял ему лезть к ней с поцелуями?! Она уже устала ему говорить, что из этого ничего не выйдет. Их ничего не связывает — кроме совместного ребенка. Очень скоро они с Никитой уедут домой, поэтому Артему следовало наслаждаться обществом сына, которого он увидит еще не скоро. Вместо этого он решил заодно насладиться и ее обществом — поцеловал Майю возле отцветшего куста сирени, а она не сразу нашла в себе силы его оттолкнуть…
Но все-таки нашла, затем залепила ему пощечину, высказав все, что думает о его поведении.
На это он лишь пожал плечами, затем как ни в чем не бывало заявил, что им не помешает позавтракать — судя по запаху, его мама уже напекла то ли блинов, то ли оладий…
Майя возмущенно засопела, но потом все-таки резко развернулась и отправилась в дом, решив, что до отлета им придется как-то, да уживаться. К тому же, благодаря заботам Артема, она чувствовала себя в безопасности — в доме его родителей, за высоким забором которого стояла серая неприметная машина. Из нее, Майя уже знала, за домом круглосуточно наблюдали двое из службы безопасности «Аура-Авто».
Впрочем, ни этот поцелуй, ни глупая слабость не изменили ее намерений. Майя планировала попасть в город, проведать Родьку и Орелию и, если няню выпишут, попытаться поменять билеты, чтобы как можно скорее улететь в Барселону. Если Орелию еще оставят в больнице, тогда… Майя по любому собиралась поговорить с Элькой. Ей казалось, что подруга могла что-то знать. А если и не знать, то хотя бы пролить свет на происходящее, побольше рассказав об их одноклассниках.
Но сперва Майе надо вырваться из приморского поселка. Никитку брать с собой она не хотела, решив оставить сына под бдительным надзором Галины Михайловны. С родителями Артема тоже не мешало бы обо всем поговорить…
По крайней мере, озвучить свою версию произошедшего шесть лет назад.
В доме пахло свежеиспеченными блинами и парным молоком, а Никитка, заявив с полным ртом, что не дождался мамы с папой, уплетал вторую порцию. И Майя устало опустилась на стул. Кажется, и говорить не придется — Никита сам все рассказал.