Майя решила, что уже пора, пока старую акушерку, по ее собственным словам державшую на руках половину Н-ска, не вызвали по срочному и безотлагательному делу — потому что на свет собирался появиться еще один маленький человечек.
И, зажмурившись, решительно вывалила на Марину Викторовну все, что знала. То, о чем рассказывала Артему много раз, а он долго не верил, пока не убедился сам. Теперь к этому добавились еще и показания Родьки — непонятно, конечно, можно ли брать их в голову, потому что Роданов едва вышел из комы.
Но, по крайней мере, у них были первые имена.
Дарья Владимировна Ветлицкая, Полтинник и бешеная девка Полтинника.
Не слишком-то густо, но хоть что-то!
Мария Викторовна выглядела порядком озадаченной.
— Про Полтинника ничего тебе не скажу, — покачала головой. — Никогда о таком не слышала. Бывает, у нас рожают наркоманки. Затем оставляют ребятишек, но это даже к лучшему. Пусть уж государство о них позаботится, чем непутевые мамашки. А вот Дарья Ветлицкая… — она задумчиво отхлебнула кофе.
По дороге Майя долго тыкалась в Интернете, разыскивая информацию о Старой Ветлицкой. О заводе, который она когда-то возглавляла, в Сети обнаружилось много всего, а вот о бывшем муже и первом браке так ничего и не узнала.
Может, все дело в новой семье? Старую Ветлицкую настолько сильно подкосил развод, что она слетела с катушек, докатившись до нервного заболевания?
Но зачем мстить бывшему классу ее дочери? Или же людям с расстроенной психикой не нужны причины?
— Я ее помню, — произнесла пожилая акушерка. — Вела беременность на последних сроках. Там, Майечка, был очень сложный случай! Была постоянная угроза преждевременных родов. Думали, не доходит. Готовили, кололи… Все же двойня, да и сама мамочка нервная попалась, с характером. Все меня заводом своим упрекала. Говорила, что не может лежать месяцами, ей на работу надо. В палате у нее постоянно совещания проходили…
— Погодите, какая еще двойня? — растерялась Майя. — Но ведь у нее только одна дочь, Эльвира Ветлицкая. Неужели?..
— Долежала, — удовлетворенно произнесла Марина Викторовна. — И родила. У меня все рожают, Майечка, даже те, кто сильно сопротивляется! Я еще тогда ей сказала, чтобы прекращала всю эту… трудовую деятельность и думала о своих детях. Но тогда муж молодой к ней зачастил. Еще тот плебей…
— Плейбой, наверное, — машинально поправила Майя.
— Не сказала бы, что плейбой, — усмехнулся акушерка, — но знатный моральный урод! Он и отговорил ее брать двух девчушек. Сказал, что им и с одним ребенком жизни не будет. Ей тогда уже намного больше тридцати было, ближе к сорока, вот она и цеплялась за своего мужика…