Он совершал покупки совершенно открыто, переписывая приобретаемое имущество на имя какого-то родственника, сестры, например. Известные по любым временам приемы! Чтобы доказать, что это ложь, подлог, нужны были специальные комиссии, тщательные расследования. В то время, конечно, было не до разбирательств. И те сторонники Дантона, которые указывали на отсутствие документов, подтверждающих его взяточничество, были абсолютно правы. Таких документов не было. Но правда и то, что деньги у него, человека совсем небогатого, появились огромные.
Сделаем еще один шаг в сторону и посмотрим на Жоржа Дантона в обыденной жизни. У него умирает любимая жена, Изабель, мать его троих детей. А Дантон в это время ездит по Франции, помогает в наборе армии. Опоздав дня на четыре на похороны, он приказал эксгумировать тело супруги, порыдал над ним, а через три неполных месяца женился на новой красавице. Вот и вся любовь!
Девушка была необычайно хороша собой, и Дантон потерял голову. Причем сложность была в том, что его возлюбленная ненавидела революцию. Более того – она не любила Дантона. Но отказать всемогущему министру юстиции, который без всяких затруднений может послать на плаху всю ее семью, было невозможно. И она поставила ему, казалось бы, невыполнимое условие – исповедаться перед неприсягнувшим революции священником. Таких священников не было, их всех казнили, поэтому она была совершенно уверена – она не станет его женой, к счастью для себя, никогда.
Увы, она недооценила Дантона. Он с помощью тайной полиции находит такого священника, приглашает его к себе в дом, исповедуется ему и получает благословение – он, неверующий! – на брак с Лиз. Любовь! Крепкий человек Жорж Дантон! Достаточно было одного доноса Робеспьеру, и голова Дантона слетела бы с плеч. Он это знал, но был отчаянно смел.
Смелость его не ограничивалась делами личными. И в своей общественной, революционной деятельности он, человек порывистый, эмоциональный, проявлял недюжинную смелость и изворотливость, пытаясь примирить правосудие и революцию. Это было очень опасно. 1792 год, он министр юстиции. Идет борьба между умеренным крылом революции и крайними. В данный момент крайние – это оголтелые якобинцы. Но несмотря ни на что Дантон обращается к народу: «Вы сделали то, что нужно, теперь остановитесь! Остановитесь! Восстание кончилось, начался Закон. И я – ваш защитник, я являюсь его олицетворением. Вас никто не тронет. Я, министр юстиции, отвечаю за все».
Конечно, эту страшную, ожесточенную схватку, с каждым днем только усиливающуюся, остановить было невозможно, и взывать к народу было наивно. Верил ли он в свои призывы? Он хотел верить и хотел остановить эту машину смерти – это главное.