– Где этот Оуэн сейчас, Энди? – Мэйсон умеет это очень хорошо. Он остается расслабленным, его голос спокоен. Тем не менее я слышу едва различимые всхлипывания Энди.
– Он ушел. Он… сказал…
Сначала она не может ничего объяснить, ей приходится начинать рассказ несколько раз, но потом она делает это. И то, что мы слышим, заставляет Мэйсона сердито сжать руль так, что у него белеют костяшки. Потом он смотрит на меня в упор. Долго, очень долго, прежде чем снова поворачивается на дорогу. И в этом взгляде читается только одно: «ты по-настоящему облажался».
Тихо выругавшись, я горько качаю головой. В неверии, страхе и злости.
– Детка, я надеюсь, ты знаешь, что все это неправда и что этот парень – мудак, так ведь?
– Возможно, – шепчет она, но не похоже, чтобы она действительно в это верила. Ее голос звучит устало и бесконечно грустно.
– Боже, если этот парень снова ступит в мой клуб, я привяжу его к креслу и спущу на него Джун. – Он злобно усмехается. По-видимому, не может придумать худшего наказания, чем месть Джун.
– Неплохо. Только если я не смогу добраться до него первым, – прошипел я вслед за ним. Мэйсу приходится остановиться, когда загорается красный светофор. Он медленно наклоняется очень близко ко мне и шепчет так, чтобы только я мог услышать его:
– А ты держись пока от нее подальше. Твой испытательный срок еще не закончен.
Дерьмо. Все это огромная куча дерьма.
У Энди было свидание с этим смазливым гадом. И он так хреново поступил с ней. Думаю, что и я в некоторой степени тоже…
Через несколько минут мы уже почти дома. Мэйсон выключает двигатель, но вместо того, чтобы сразу выйти, он поворачивается к Энди – и я уже могу догадаться, что сейчас будет. Я задерживаю дыхание.
– Мы сейчас пойдем в дом. Но я должен задать тебе еще один вопрос. – Энди вяло поворачивает голову и смотрит на Мэйсона. – Он приставал к тебе?
Мое сердце стучит так громко, что я едва мог бы различить слова. Но в этом нет необходимости. Она молча качает головой, и я шумно выдыхаю с облегчением, чувствуя легкое головокружение.
– Хорошо. Очень хорошо. Идем.
Я выхожу первый, но не приближаюсь к Энди, как просил Мэйс, и он сам помогает ей подняться наверх. Когда мы наконец заходим в квартиру, он снимает с нее обувь, и, только когда мы останавливаемся перед ванной, а Мэйс забирает у нее одеяло, я по-настоящему вижу ее состояние и чувствую, что вот-вот задохнусь.
Она вымокла до костей.
И тут, впервые за вечер, она поднимает на меня свой взгляд. Энди смотрит открыто и прямо, и я так хотел бы обнять ее, но не знаю, захочет ли она этого и выдержит ли это сейчас.