– Надо охладить, – бросает он. – В целом все нормально?
– Думаю, да. – Тяжело сглотнув, я опускаю рукава рубашки, несмотря на высокую температуру в помещении. – Спасибо за помощь.
– Тебе следовало бы держаться от таких типов подальше.
Я замираю и поднимаю взгляд на него. Что, простите? Он это серьезно?
– Ты что, хочешь сказать, что я сама виновата? – резко спрашиваю я, сощурив глаза.
Он бормочет какое-то ругательство, кричит гостям, что скоро подойдет к ним, и энергично сжимает кулаки.
– Нет! Я имею в виду… Будь осторожна, ладно? – выдает он чуть ли не с нежностью, и на мгновение, всего на один короткий момент, мне кажется, что он хочет что-то сделать. Возможно, шагнуть ближе ко мне…
Но нет. Он не двигается. И хотя он не произносит больше ни слова, я читаю немую просьбу, написанную у него во взгляде. Полностью озадаченная, я лишь отрывисто киваю в ответ и морщу лоб, наблюдая, как он отворачивается и возвращается к работе.
Я не понимаю его. Совсем. И вопрос, почему для меня это так важно, по-прежнему остается открытым. У меня нет на него ответа.
Есть ли какая-то разница между храбрым трусом и трусливым храбрецом?
Купер
Когда я возвращаюсь домой рано утром и дверь квартиры закрывается у меня за спиной, я едва держусь на ногах. Эта смена вместе с Энди вымотала меня больше, чем все предыдущие. Я долго наворачивал круги по окрестностям, чтобы очистить голову от мыслей.
Полностью изможденный, я прислоняюсь к двери и закрываю глаза, но снова открываю их и тихо ругаюсь, когда опять вспоминаю Энди. Ее и того парня, который схватил ее.
– Как поживает наша новенькая? – Мэйсон подходит ко мне. – Не бойся шуметь, Дилан вернется только на выходных. Он написал мне.
Я бросаю свою кожаную куртку на кресло под вешалкой, снимаю шлем и иду с Мэйсом в гостиную, где падаю на диван.
– Выглядишь неважно, – подмечает он, садясь рядом со мной.
– И не говори.
– Мне уволить Энди?
– Что?! Нет.
– Тогда в чем дело?
Он откидывается на спинку дивана и скрещивает ноги.
– Ни в чем.
– Не придумывай, Куп.
– Мэйс, клянусь тебе, если ты намеренно сделал это, чтобы свести меня с ума, я убью тебя.
Он громко смеется.
– Ты мой лучший бармен, я могу положиться на тебя. Зачем бы еще мне это делать?
Он заинтересованно наклоняется вперед, переставляет ноги и облокачивается на них. Теперь у него на лице появляется беспокойство, и я провожу рукой по волосам и потираю лицо, стараясь не заснуть. Кстати, я не удивлен, что Мэйсон уже встал – или еще не ложился. У него сумасшедшие биоритмы.
– Выкладывай, что случилось?
– Назначь это кому-то еще. И как можно скорее.