– Господи боже мой? – внезапно слышу я его насмешливый шепот и удивленно поднимаю голову, чтобы взглянуть на него. Это что, намек на улыбку? У меня моментально пересыхает во рту. И я задаюсь вопросом, каково это…
Энди, ты уставилась на его губы! – Мысль внезапно ударяет мне в голову, так же как осознание того факта, что я хочу поцеловать Купера. Человека, которого я почти совсем не знаю. Такого неприветливого и молчаливого, который никогда не смеется и… который так чертовски приятно пахнет.
Хватит! Остановись!
Я не такая и такой себя еще не знаю.
– Э… да… само как-то вылетело, – даже до моих собственных ушей мой голос долетает совсем слабо.
Мне становится просто адски жарко. И все кажется еще серьезнее, когда я осознаю, что не только моя голова работает плохо, потому что рука Купера все еще покоится у меня на талии. Это прикосновение я осознаю так же четко, как и его глубокий взгляд, все еще напряженные мышцы под моей ладонью, такие фантастические на ощупь, и…
Я не успеваю закончить мысль, поскольку Купер внезапно без всякого предупреждения отстраняется. И это прямо очень, очень вовремя.
Он так быстро отпускает меня, что я даже снова начинаю падать, но все же мне удается сохранить равновесие, как и жалкие остатки моего достоинства. По крайней мере, хотелось бы в это верить.
Негромко прочистив горло, я наклоняюсь и поднимаю свой список, затем смотрю на Купера в нерешительности. Стоит ли извиниться? Объяснить что-либо? Надо ли вообще что-то говорить?
– Какого черта ты тут делаешь? – опережает он меня, начиная снова перебирать свою коробку, и на этот раз его голос вызывает во мне волну злости. Или же то, что он внезапно снова стал таким грубым. Что перекинул меня на стажировку к Джеку.
– Я работаю здесь, если ты вдруг забыл, – набрасываюсь я на него, и раздражения в моем голосе трудно не заметить. Это заставляет Купера замереть и снова поднять на меня взгляд. – Поскольку ты больше не учишь меня, тебе, конечно, плевать на все остальное. Но убери эти полотенца, пока кто-нибудь не сломал себе шею.
Я сердито замолкаю, тяжело дыша, и едва могу поверить в то, что я только что сказала. Наверное, он тоже. Похоже, он потерял дар речи. Тем лучше! Я все равно больше не хочу ничего от него слышать. Так что я разворачиваюсь и шагаю в другой проход между шкафами, чтобы заняться своими ящиками.
Этот глупый, высокомерный, надоедливый… парень! Я не могу найти для него подходящее ругательство.
Несколько минут спустя я сожалею о своей вспышке ярости, потому что вообще-то я не такая. Я ведь даже не попыталась разумно поговорить с ним. Впрочем, как и он со мной. С ним непросто.