Думаешь, все не может стать еще ненормальнее? Лучше не бросай жизни вызов.
Купер
Этого не может быть. Должно быть, мне все это снится. Я тру глаза, чтобы прогнать сон и хоть как-то прояснить свои мысли.
Эмоции так горячо и дико бурлят во мне, что я не знаю, что сделать сначала: накричать на Мэйсона и избить его, выбросить что-нибудь в окно или пойти обратно и поздороваться с Энди… Поздороваться, обнять ее, поцеловать, снять с нее эту странную пижаму.
Со стоном я запрокидываю голову в потолок, чувствуя, как в боксерах становится тесно.
Она здесь. Она всего в двух комнатах отсюда и будет спать там. Как я должен вынести это?
Вдох. Мне надо подышать и успокоиться.
Три…
Это нормально, что не все в порядке.
Два…
Все снова будет хорошо. Через какое-то время.
Один…
Иногда нам ничего не остается, кроме как сделать все, на что мы способны.
Она здесь. В пижаме. Среди ночи. Эти три вещи продолжают крутиться в моей голове…
Вдох. Энди не виновата. Но Мэйс! Боже, я убью его. В этот момент я слышу, как он, словно по заказу, входит в комнату, и немедленно поворачиваюсь к нему. Он опирается спиной на закрытую дверь и скрещивает руки на груди – спокойно, выжидательно.
– О чем, черт возьми, ты думал?
– Говори тише, или ты хочешь, чтобы она нас услышала?
Самые разнообразные эмоции отражаются на его лице. Вероятно, их не меньше, чем тех, что смешались сейчас во мне самом и уже грозят разорвать меня.
– Мэйс, – рычу я, – что она здесь делает?
– Сейчас середина ночи, так как ты думаешь? Она здесь ночует.
Кровь приливает к голове и шумит у меня в ушах так же неистово, как море бурлит во время шторма – дико и громко. И в то же время его слова вызвали во мне чувство, от которого мои внутренности судорожно сжимаются.
– Ты переспал с ней? У нас дома? И позволил ей остаться до утра? Несмотря на то что ты знаешь, что…
Я крепко стискиваю зубы, сдерживая яростное шипение. Все это просто лишает меня дара речи. Но прежде всего тот факт, что я едва ли знаю, что собирался сказать. Или, наоборот, знаю это слишком хорошо.
Я угрожающе встаю перед ним, но лучший друг внезапно усмехается, и тихий голос в моей голове убеждает, что он лишь пытается спровоцировать меня. Я сердито потираю шею, поворачиваюсь на пятках и начинаю мерить шагами комнату.
– У нас дома теперь еще и собака? – резко спрашиваю я, едва узнавая себя. – Она должна уйти.
– Не глупи, Куп. Я не могу выставить ее за дверь в этот час.
– Пусть спит в твоей кровати.
– Да не спал я с ней, – я резко поднимаю взгляд и изучаю посерьезневшее лицо Мэйсона, – и, если честно, меня оскорбляет, что ты думаешь так обо мне. Ты знаешь меня уже очень давно. Черт возьми, мы друг друга в подгузниках видели, Лэйн! А теперь что? Если ты не хочешь со мной разговаривать – это нормально, но не смей… – Его губы внезапно плотно сжимаются. Я зашел слишком далеко, раз он называет меня по имени. Этого не случалось уже целую вечность. – Во-первых, она работает на меня, а во-вторых, в отличие от тебя я не идиот. Ты говоришь, что она напоминает тебе Зоуи и что ты не хочешь бороться с чувствами, которые возникают в твоей душе. Ладно, блин! Я беру и просто назначаю стажировку Энди кому-то еще. Нет проблем. И я тебя понимаю. Я был рядом с тобой, в конце концов, всегда был рядом, когда ты нуждался во мне. Но при этом я слышу, как ты говоришь о ней все время, и я заметил, как ты на нее смотришь. Рассказывай мне что хочешь, но я думаю, что ты отталкиваешь ее, потому что она тебе нравится. – Каждое его слово заставляет меня вздрагивать. Мэйс сухо усмехается и подходит ко мне. – Я привел ее сюда не для того, чтобы спровоцировать эту дерьмовую ситуацию. Мне просто нужно было быстро принять решение, и даже если я причинил тебе этим боль, оно все равно было правильным.