Анахель чуть подождал, перед тем как задать следующий вопрос
— Так я прошел испытание?
— Да. Поздравляю, теперь ты опустошитель, вот твое жалование за этот и предыдущий месяц. А в этом свитке подробности задания, которое будет через неделю. — Ярин ответил, и не дожидаясь того что может сказать новый член отряда протянул ему маленький мешочек внутри которого лежал две золотые монеты, и пергаментный свиток. Анахель не стал его сразу разворачивать, он решил прочитать его дома. — А так же у тебя завтра твой единственный выходной, насладись им как следует, и трать деньги с умом. — Добавил глава отряда, после чего развернулся и пошел на площадку. Анахель тоже не стал задерживаться. «А для чего тогда двери по правую сторону коридора?» — невольно был задан вопрос в голове Анахеля. Тем не менее, от выходного он не отказался, отдохнуть действительно нужно, расставить воспоминания по полочкам, разграничить настоящее, и то, что он приобрёл в испытаниях.
Медленно подходя к площадке, он заметил странную картину, никто не тренировался, по правую сторону стояли «опустошители», у каждого глаза были спокойные и холодные, как глыбы льда, в них стояла гордость, и жажда битвы подкрадывалась мало-помалу. Их холодные глаза впивались в группу напротив.
Каждый из групы пришедших был в легкой боевой одежде, похожей на боевую мантию, на бедре у каждого висело оружие, вокруг них словно изваяния стояли рыцари в красивых латах. Группа стояла чуть позади от двух стариков, которые о чем то говорили с Ярином, а группа тоже что-то обговаривала, так же холодно всматриваясь в отряд опустошителей, словно намечая будущих соперников.
Взгляд Анахеля перекинулся на двух старичков, они казались самыми обычными, но у него невольно прошли мурашки по коже от одного взгляда на них. Один был с седыми волосами доходящими до плеч, стрижеными бровями, мужественным старческим покрытым морщинами лицом, он опирался на трость, глаза его были словно две маленькие щелочки, из-за чего казалось что они и вовсе закрыты, он осматривал воинов элитного отряда, изредка кивая или качая головой, непонятно о чем старик думает. Другой старик стоял прямо, с осанкой и достоинством — как статуя, он был лысый и без иной растительности на голове, он был облачен в рясу храмовника, руки перед ним сложены, открытые ладони прижаты друг к другу. Глаза его сияли словно золото, в них была мудрость, в этих глазах скрывались знания прожитых лет, и сила, от которой веяло добродушием и жестокостью в равной мере, глядя на глаза такого человека было ясно, с ним лучше дружить, чем ругаться. Напротив него стоял Ярин, он был ниже, но казалось, именно он смотрит на собеседника сверху вниз. Анахель не мог понять, о чем они говорили, но на протяжении всего разговора ни единый мускул не дрогнул на лицах обоих.