Продолжаю развивать мысль.
– Я вижу на площади много транспарантов. Вижу приветствия в адрес мирной инициативы и желание мира. Действительно, рецепт мира прост и известен. Каждый, кому доводилось видеть уличную драку или, тем более, участвовать в ней, знает, что стоит растащить дерущихся, как пыл драки начинает идти на убыль. Да, драчуны играют на публику, якобы пытаются вырваться из разнимающих рук, осыпают противника оскорблениями, но сама драка уже начинает затухать сама собой. Великая война длится уже два с половиной года, и сколько она продлится еще, одному Богу известно. Пора сбить пыл международной драки. Мы вновь предлагаем всем воюющим сторонам сесть за стол переговоров. Пусть каждая держава в одностороннем порядке воздержится от наступательных действий хотя бы на какое-то время. Кто-то может последовать нашему примеру и официально объявить об одностороннем прекращении активных действий, кто-то это сделает фактически, а кому-то будет проще уподобляться тем драчунам, которые после драки обмениваются оскорблениями и ругательствами. Все это не так уж и важно. Важно лишь начать переговоры. Пусть для начала это будут переговоры об условиях приостановки боевых действий на период консультаций, для этого и существует политика, для этого и существуют политики. Пусть пушки молчат, пока говорят дипломаты! – Делаю паузу. – Но, как и из любой драки, из войны невозможно выйти в одностороннем порядке. В одностороннем порядке можно лишь капитулировать. Но на подобную капитуляцию мы никогда не согласимся! И если победит разум и будет принята мирная инициатива, мы с радостью поддержим это начинание. Но если нас вынудят, то придется нам силой принуждать драчунов к миру, как порой бывает в настоящей драке, когда особо ретивых драчунов успокаивают обухом по голове! Верно?
Толпа одобрительно зашумела, послышался смех.
– Мы хотим мира, нам чужого не надо, но и ни пяди своей земли мы никому не отдадим! Не мы начали эту войну. Мы благородно предлагаем мир. Мы объявили о приостановке всех наступательных операций на сто дней. Но если нас вероломно атакуют, мы заставим всех об этом горько пожалеть. А пока я вновь призываю все страны и народы – давайте дадим миру шанс!
Толпа выдохнула и взорвалась восторженными криками. У меня было ощущение, что мой броневик сейчас поднимут на руки и понесут по площади. Вся площадь ликовала. И вдруг кто-то громко запел: «Боже, царя храни!»
И весь народ мой подхватил государственный гимн. И гимн этот сейчас, как никогда, был в честь царя, в честь меня. Да.