— Воры есть всюду, отец… Но ты поменьше пей! Будь осторожнее! Береги себя! Ты, отец, смотрю опять поправился… Снова придется ставить на шею пиявок… Поменьше ешь хлеба… И ограничь выпивку… Особенно выпивку!
Старик виновато улыбнулся.
— Да какая там выпивка, сынок, ведь ты весь бочонок забрал! Какая тут выпивка!
— В подвале осталась еще одна бутыль, та, оплетенная, что купили в Тырново.
Старик снова улыбнулся. Ему было приятно, что от сына ничто не укроется. И он снова повернулся в сторону птичьего двора — что-то всполошились куры.
— Ну, отец, я поехал. А ты смотри тут, по-умному! Не давай чужим шляться по двору… Особенно этому, собачнику, из города… И чего он тебя обхаживает?.. Не иначе, как что-то задумал.
— А, ничего… Ищет место для своих собак.
— Смотри, отец! Он мне смертный враг… Пустишь его сюда, в село, со своей псарней… — считай, что я тебя не знаю… Порву с тобой раз и навсегда, так и знай!.. Он мне смертный враг!
— Ладно, ладно, — пообещал старик, — не злись… Влаев приходит по другому делу…
— По какому такому другому делу?
— А я почем знаю!.. Покупает, перепродает…
— Смотри, отец!.. Не дай бог услышу, что ты пускал его в дом… Я тогда не знаю, что сделаю!.. Так и знай…
— Да ладно, не пущу!.. Не злись… Давай поезжай, а то припозднишься… Впереди дальняя дорога… Злишься почем зря!.. Поезжай!
— Я не злюсь, я только тебя предупреждаю… Это хозяйство вы с мамой собирали по крохам… и не для того, чтобы его разбазаривали разные там Влаевы, собачники и негодяи… Смотри!.. У тебя внуки… Что ты им оставишь?
— Не злись, я знаю, что делаю… Не ребенок ведь!
— Не ребенок-то не ребенок, но если какой-нибудь негодяй влезет тебе в душу, потом от него не избавишься…
— Это ты так думаешь, — сказал старик и встал.
Они пошли к машине.
— Ну что, все в порядке?
— Все, отец!
— Ну что ж, до свидания! Обо мне не беспокойся!
Мотор заурчал. Старик осмотрел шины, стекла, фары… Потом поднял руку и посторонился, давая дорогу. Машина быстро набрала скорость и покатила по асфальтированной дороге.
Оставшись один, старик вернулся во двор. Увидел у каменной ограды соседскую собаку и вздрогнул. Пес только что съел голову заколотой индюшки и теперь облизывался, с надеждой уставившись ему на руки. Старик поднял с земли камень и запустил им в собаку.
— Ах ты, падаль!
Потом занялся домашним хозяйством, которое здорово подзапустил за те дни, пока гостил сын. Неуклюже ковылял на своих ревматических ногах по двору, покрикивал на прожорливых куриц, которые забирались к нему на плечи и клевали прямо из миски. Бранился и в то же время радовался их гомону. Потом пошел посмотреть на собаку. Дал ей куриных косточек, оставшихся от ужина. По случаю приезда сына старик позвал на ужин двоюродных братьев — поесть да выпить вместе, по-родственному… Бросил козе охапку дубовых веток с листьями, немного, только чтобы пожевала в охотку, потому что скоро, зимой, появятся козлята…