— Значит, это Сырнево? — повторил он, словно желая увериться, что не перепутал дорогу.
— Значит, это, — ответила из окна амбулатории Марийка. — Это и есть Сырнево.
— А где живут Чукурлиевы?
— Какие Чукурлиевы?
— Сколько же у вас Чукурлиевых?
— Много. И я одна из них.
— Правда? А я и не знал! — шутливо сказал он и начал листать свой блокнот.
— Может, вам нужен Стефан Чукурлиев? — подсказала девушка.
— Да. Стефан Чукурлиев.
— Он как раз здесь. Меряем ему давление.
— Он болен?
— Нет. Профилактически.
Она повернулась и на какое-то время исчезла. Потом снова показалась, улыбаясь.
— Проходите!
— Это как же, через окно, что ли?
— А почему бы и нет? — засмеялась девушка. — Вы такой высокий, что можете и через подоконник перескочить. Я вас поймаю.
— Да уж нет, спасибо. А что вы смеетесь?
— Просто смешно… Дедушка Радко, покажи ему, где вход!
Общинский тотчас же занялся гостем. Через несколько секунд амбулатория оживилась. Стефан Чукурлиев надевал за ширмой свитер, бормоча что-то себе под нос и не торопясь выходить. Потом он услышал, что упоминают его имя. Оказалось, что приезжий был писателем. По фамилии Петринский. Занимался проблемами космоса. Но газета, в которой он работал, часто посылала его в командировки на периферию писать очерки по случаю разных годовщин. И сейчас он приехал в Сырнево, чтобы взять интервью у активного борца-антифашиста Стефана Чукурлиева по случаю приближающегося Дня политзаключенных и узников концлагерей… А вообще-то основной его темой был космос. Может, кто-нибудь читал его последний роман? Нет, никто не читал.
— Я вам его пришлю, — говорил он, не отрывая глаз от Марийки. — Непременно пришлю… А сейчас давайте уладим вопрос с квартирой, я очень устал. Целый день в дороге, да еще на этой легендарной машине!
Из-за ширмы показался бай Стефан в толстом шерстяном свитере, едва прикрывавшем живот.
— А вот и ваш герой! — представила его Марийка. — Садитесь и описывайте!.. Только смотрите, он не из разговорчивых…
— В отличие от Марийки! — прервал ее доктор Мостов.
Все засмеялись. Только Петринский остался серьезным. Он снова спросил о квартире.
В Сырнево гостиницы не было. Не было и ресторана. По словам Марийки, разместить его было невозможно ни в амбулатории, ни в родильной палате, которую в последнее время использовали максимально из-за повышенной рождаемости среди цыганского меньшинства. Оставалась только комнатка деда Радко Общинского, в которой иногда ночевали активисты из окрестных сел, приезжающие для обмена опытом сельскохозяйственных работ. Там стояла железная койка с ватным одеялом и набитой сеном подушкой. Летом там с горем пополам можно было переночевать, но зимой было холоднее, чем в арестантской.