— Мне все равно! — ответила Марийка. — Хотите, приходите, хотите нет, все равно!.. Но вы обязаны приходить, потому что вы — номенклатурный кадр!
— Да, товарищ Балтов, — отозвался из кабинета доктор Москов, — вы номенклатурный кадр… Марийка права, и вы обязаны ей подчиняться!
— Сдаюсь! — поднял руки Балтов, глядя на белый халат, потому что не смел посмотреть выше, чтобы не встретиться взглядом с пронизывающими его горящими глазами. — Буду слушаться и выполнять ваши распоряжения! Точка!
Потом он привык ходить в амбулаторию и по делу, и просто так. Подолгу засиживался там, читал в спокойной обстановке газеты, обсуждая с Московым международное положение. С Марийкой они говорили больше об искусстве: о театре, литературе, кино, музыке, архитектуре… Как-то коснулись вопроса о старинных домах. Решили сходить посмотреть на них, полюбоваться. Потом прогулки их участились, они обсуждали возможность создания заповедника памятников старины. Как агроном, выросший среди полей, Балтов любил природу. А от природы до искусства, говорил он, рукой подать. И он теперь подал ему руку с помощью разговорчивой девушки, ежедневно пилившей его за то, что он отстал, не читает и превратился в технократа.
Балтов так привык к общению с Марийкой, к ее вечным упрекам, что, когда она уехала в Софию поступать на заочное отделение фармакологического, ему очень стало ее не хватать. И когда она вернулась, почему-то грустная и унылая, как мог пытался ее развеселить и успокоить. В конце концов они подружились настолько, что Балтов ходил в гости к ней домой, не думая, что скажут односельчане. Предлог всегда находился. Чаще всего ему нужно было что-нибудь из Марийкиной библиотеки, составлявшей ее особую гордость. Марийка рекомендовала ему авторов, которых «обожала». А однажды совсем неожиданно спросила:
— Вы любите фантастику?
Он удивился, не ожидая такого вопроса. Да он никогда и не интересовался подобной литературой. Но, чтобы не попасть в неудобное положение, сказал, что любит.
— А я не люблю! — ответила Марийка.
— Почему?
— Ненавижу, когда меня обманывают… И когда читаю подобную литературу, мне всегда кажется, что автор меня надувает…
Он не смог аргументированно возразить, но сразу же почувствовал, что за этим «ненавижу» что-то кроется и ей во что бы то ни стало хочется убедить его в своей правоте, и решил согласиться.
— Да, конечно, пожалуй, вы в чем-то правы, но…
— Но? Что «но»?
Она достала томик Жюль Верна с автографом Петринского, стоящий отдельно.
— Что «но»? — переспросил Балтов, беря книгу.
— Есть исключения из правил!