— Я еще раз спрашиваю, генерал, нет ли возможности обезвредить их?
— Каким образом?
— Арестовать их руководителей.
— Они ушли в подполье, профессор.
— А ваши филеры?
— Чего от них ждать? Коммунисты ускользают прямо из-под их носа. Наши уже дважды нападали на их след, но оба раза им удалось скрыться!
— Вы имеете в виду Димитрова?
— И Коларова, разумеется.
Генерал встал и начал рыться в какой-то папке. Затем повернулся к профессору.
— Как насчет освящения знамени? — спросил он. — Вы отдали необходимые распоряжения?
— Отдал, генерал.
— Митрополит знает?
— Разумеется.
— Может быть, не следовало связываться с этими попами?
— Ничего не поделаешь, генерал, это диктуется идейными соображениями. К тому же нам нужно показать то новое, что появилось после девятого июня. Они призывают к Единому фронту, мы — тоже. Наш Демократический сговор[11] нуждается в массовой базе. Мы должны создать ему популярность до выборов, привлечь молодежь патриотическими лозунгами о великой Болгарии, о социальном прогрессе и так далее.
— Вы начали пользоваться их терминологией, профессор.
— Что делать, генерал! Они говорят о социализме, а мы будем говорить о социальной справедливости. Приходится считаться с условиями.
— Что значит «фашино», профессор?
— Фашистский знак, генерал. Символ единства.
— Своим видом он напоминает мне пучки розог кубратистов[12].
— Да, что-то есть… Только к розгам добавляются топор и веревка.
— А зачем топор и веревка? — рассмеялся генерал. Упоминание о топоре и веревке развеселило его. Он снял пенсне, протер его и спросил: — А этот синьор Гольдони… он тоже будет присутствовать?
— Конечно. Он специально ради этого приехал.
— Ну и хлюст этот итальянец! Требует, чтобы мы ему дали не одного, а двух охранников.
— Он из партии Муссолини.
— Болтун. К тому же трус.
— Да, но он теоретик.
Генерал снова задумался.
— Боюсь я этих теоретиков, — наконец сказал он. — Во всяком случае, мною приняты меры по его охране. Я позабочусь о нем.
— Наша цель, генерал, придать массовый характер движению, противопоставить его коммунистам. Вот к чему надо стремиться. Поэтому митинг и проводится на Ярмарочных полянах. Мы должны добиться политического эффекта, должны продемонстрировать всему миру, на чьей стороне народ.
— Вот папка, профессор, в которой находится разработанный мною план церемонии. Мои люди уже в течение трех дней занимаются его осуществлением.
Под «своими людьми» он подразумевал агентов явной и тайной полиции.
— Очень хорошо, — сказал профессор. — Это будет наша первая публичная акция. Посмотрим, как она пройдет!