«…Возлюбленные сыны болгарского народа, — писали старцы, — пробудитесь! Независимое существование Болгарии в опасности. Воспитанные на безволии и бессердечности, наши братья и сыновья, увлеченные и руководимые злобой и ненавистью к государству и законному порядку, попытались подорвать свободное и независимое существование нашей родины. Законное правительство, используя имеющуюся у него силу, выступило на защиту государства. Власть идет от бога. И если кто-то противится законной власти, тот противится божьему распоряжению…»
Все должно было ему помогать: от сабель генералов до послания святейшего Синода, от сенсационных сообщений газет «Утро» и «Дневник» до реклам о лечении кожно-венерических болезней пресловутым Завойским… Все должно было идти в общее жерло машины, чтобы двигать ее к Криводолу, к победе, к разгрому мятежа! Этого жаждал профессор, этим были заняты его мысли, это держало его в напряжении и днем и ночью. Даже во сне он слышал выстрелы, мерещились ему солдатские каски и штыки.
— Нет причин для паники, господа!
Однако сам он паниковал больше, чем кто-либо другой. Только когда ему сообщили, что части Шуменского гарнизона успешно миновали все препятствия и выгрузили артиллерию и войска на станции Криводол, сердце его успокоилось. Он вызвал генерала Лазарова и велел ему подготовить большую речь для выступления перед войсками.
Генерал принял это поручение с радостью и тотчас же выехал к месту боевых действий, в Криводол.
…А в Криводоле в это время было не до его речей. Там были сосредоточены 6-й пехотный батальон из Софии, русенский военный отряд, рота с пятью пулеметами и четыре орудия из Врацы, 8-й конный полк, софийский отряд, состоящий из двух рот с четырьмя пулеметами и двумя орудиями, а также отряд из Стара-Загоры, колонна полковника Захова, отряд полковника Куманова и перегруппировавшиеся шуменские «храбрецы» полковника Несторова. За ними нетерпеливо ожидали своей очереди полицаи в форме и в штатском, разного рода националисты и хорошо экипированные шпицкоманды. Где-то среди них мелькал и небезызвестный капитан Харлаков — убийца Стамболийского. Он прибыл сюда добровольцем, глубоко убежденный, что обязан продолжать свою миссию, которая началась несколько месяцев назад в Славовице. Фуражка у него так же лихо была сдвинута набекрень, а у пояса болталась сабля. Были здесь и другие известные и неизвестные «храбрецы», жаждавшие вписать свои имена в список патриотов.
Все это воинство, жаждущее смыть позор поражения под Бойчиновцами, собралось сейчас на маленькой узловой станции Криводол.