— Вот как? — насторожился Димитров. — Воинские части с пушками и гаубицами?
— Совершенно верно. Мы даже пошутили, сказали, что уже началась вторая мировая война.
— Это не шутки! — заметила Люба, подкладывая в тарелку гостя еще кусок пирога.
Тот смутился, но добавку принял и продолжал рассказывать о воинских частях, встреченных им между Перником и Владаей. Впереди колонны шел генерал с красными лампасами в полном боевом снаряжении. Димитров рассмеялся, услышав это, а потом сказал, что, возможно, то был генерал Николаев, который любил летние маневры и ходил пешком, подавая пехотинцам личный пример.
— Значит, это маневры? — озадаченно спросил парень.
— Это не маневры, а летние учения. Каждый год в это время части Софийского гарнизона разбивают в районе Перника лагерь и проводят там учения.
— Слава богу, а я уже собирался писать об этом заметку в газету.
— Вам, по-видимому, нравится писать заметки, — улыбнулся Димитров.
— Это верно. Бай Стоянов посоветовал мне стать постоянным корреспондентом газеты «Работнически вестник». Он дал мне рекомендательное письмо и велел вручить его вам лично…
— Спасибо, — сказал Димитров, взяв письмо от Стоянова.
— И еще он просил передать вам, — продолжал гость, — что Кюстендил превратился в настоящую вотчину Тодора Александрова и ему подобных.
— Вы, как я вижу, прекрасно обо всем осведомлены! — пошутил Димитров, читая письмо Стоянова.
— Люди Врангеля тоже вооружаются. Бай Стоянов сказал…
— Если верить баю Стоянову, дело идет к войне. Так надо понимать?
— Боюсь, что так оно и есть!
Димитров рассмеялся:
— Люба, налей-ка еще товарищу!
— Простите, но после пирога…
— Ничего, ничего, всего одну кружку по случаю моего дня рождения!
— Нет, товарищ Димитров, я столько не пью… Если вы свободны, прошу посмотреть мою заметку, а может быть, лучше мне ее вам прочитать?
— Лучше пройдем в комнату, там удобнее. Тем более что сейчас и дети прибегут.
— Согласен. Я вам ее прочту, а вы поправите.
— Конечно.
— Грамматика у меня хромает, но все, о чем я пишу, — сущая правда!
Димитров встал из-за стола, продолжая внимательно и с некоторым недоумением читать записку, которую ему прислал Стоянов, а затем сказал:
— Истина, друг мой, важнее грамматики. Это верно. Но раз тебя прислал ко мне бай Стоянов, значит, дело серьезное! Он так и пишет: «Внимательно прочти заметку, которую тебе принесут…»
Молодой человек встал из-за стола и, краснея от смущения, поблагодарил хозяйку за вкусный обед. Но когда они вошли в маленькую комнату, служившую Димитрову кабинетом, гость сразу преобразился: