— Простите, товарищ Димитров, но я вовсе не корреспондент. Я курьер военной организации. Пришлось немного повалять дурака во дворе, потому что я не всех здесь знаю, так что простите.
Димитров озадаченно посмотрел на него.
— Конспирация, как вы сами понимаете, есть конспирация, — продолжал гость. — Я очень извиняюсь…
— Ничего, ничего, — успокоил его Димитров. — Вы, правда, немного перехватили с этим, ну да ладно.
— Так точно, товарищ Димитров. Мне поручено передать вам совершенно секретную информацию, причем передать ее устно.
— Что именно?
— Готовится государственный переворот в целях свержения правительства Стамболийского! Нам удалось узнать, что нити заговора тянутся к руководителям Военной лиги… Отмечается также брожение среди военных.
— Каковы факты?
— Я их только что изложил. Разве этого недостаточно?
— Какие же это факты, друг мой?! Это слухи! Такие слухи ходят по стране уже с тысяча девятьсот двадцать второго года!
— Так утверждают наши товарищи!
— Теоретически это так. Мы знаем, что реакция готовится взять реванш. Прошлогодние тырновские события подтвердили это. Это нам известно.
— Но товарищ Стоянов…
— Скажите товарищу Стоянову, чтобы он больше внимания уделял защите интересов шахтеров и их семей и меньше думал о том, что его не касается.
— Я был обязан сообщить вам то, что мне поручили. Разрешите идти?
Димитров сидел, подперев голову рукой, и, казалось, не слышал своего собеседника.
— Разрешите идти? — повторил гость.
— Подождите. — Димитров поднял голову. — Не спешите. Куда это вы так торопитесь?
— Никуда. Но вы сердитесь!
— Сердитесь! — повторил почти про себя Димитров. — Сердитесь… А раз сердимся, значит, в чем-то неправы. Кажется, так говорят?
— Верно! Я закончил классическую гимназию и неплохо знаю мифологию.
— Да, действительно так. Сейчас поезжайте в Перник и передайте товарищу Стоянову, чтобы он не беспокоился. Сегодня у меня была продолжительная беседа с премьер-министром Болгарии Александром Стамболийским. Он заявил, что никогда еще власть не была такой прочной, как сейчас. Особенно после выборов двадцать второго апреля! Он назвал эти выборы триумфом. Так и сказал — «триумф»! А на нас после этого он смотрит свысока. И если генералы и полковники устраивают в окрестностях Софии и Перника маневры, а врангелевские головорезы их инструктируют, то нашей вины в этом нет… Совершенно…
— Мы обязаны знать истину, товарищ Димитров!
— Центральному совету обстановка хорошо известна. Товарищ Луканов обо всем информирован. Но сейчас у нас другие заботы, перед нами стоят другие задачи. Благодарю вас за информацию. Я передам товарищу Луканову все, что вы сообщили, слово в слово. Не скрою, у меня тоже тревожно на душе. Может быть, это и делает меня раздражительным. Прошу извинить меня за это.