Каждый подумал о Логинове: «Счастливец!» Каждому не терпелось быть первым. Но у Логинова на то было больше оснований: он имел хорошую теоретическую подготовку, был целеустремленным.
Один ждет от инструктора одобрения или поправки. Другой глаза зажмурит — куда, мол, кривая вывезет. А иногда будто и правильно отвечают, но ясно: стараются не ударить в грязь лицом, перед инструктором-ровесницей красуются. Это уж Тане особенно досадно. Ведь у нее тоже был инструктором Женя Воронцов — симпатичный ровесник. Но раз ты сел в самолет, то, кроме него, нет для тебя никого и ничего. Он — единственная твоя любовь. Вон как у Логинова.
Первый вылет с Логиновым убедил Таню, что в этом учлете она не обманулась. Он вел себя в воздухе великолепно, действовал смело, решительно.
Однако Таня должна была учить летать не одного Логинова. Наоборот, Логинов требовал гораздо меньше времени и заботы, чем остальные. Со временем Таня, конечно, не считалась; день за днем она поднималась в воздух, терпеливо показывала каждому элементы полета, повторяла непонятое и непонятное. Если у какого-нибудь учлета что-нибудь не получалось, она оставалась на вторую смену и летала до тех пор, пока не убеждалась, что учлет понял и исправил свою ошибку.
По вечерам подруги делились опытом, Аня сразу заметила, что Танюша чаще других говорит о Балабанове. Поминает недобрым словом. Бывают такие. В группе Малаховой таких, как Балабанов, несколько. Но стоит ли уж так переживать? Она, правда, тоже оставалась летать с некоторыми дополнительно.
Ну а если и это не помогает? Балабанов, например, сбежал. Скатертью дорога! С чего бы ночи не спать?
А Балабанов летчиком все-таки стал. С характером оказался парень. Через три дня явился, осунувшийся, словно после тяжелой болезни, вытянулся перед Таней и сказал:
— Что хотите со мной делайте, товарищ инструктор, только не прогоняйте.
— Да кто же вас прогонять собирался? Только вы вот болели — пропустили занятия. Теперь побольше работать придется.
— Буду работать как зверь.
Таня засмеялась:
— «Как зверь» — не надо. А то я еще буду вас бояться. А страх, вы знаете, плохой помощник. Слетаем-ка сегодня без всякого страха…
Балабанова словно подменили. Если Таня мучилась, думая о его судьбе, то он переживал вдвойне, все передумал и понял, что надо отвыкать от позы. Был за ним такой мальчишеский грех — хотелось показать себя: я, мол, ловкий, складный, я все могу… не то что другие. А другие уже летали. И еще он понял: один ничего не добьется. Как здорово, что Татьяна Петровна сказала: «Слетаем-ка сегодня…»