Она видела: Балабанов даже сжал кулаки… А на следующий день не пришел, не явился на занятия.
В этот день о Балабанове инструктору Макаровой, казалось бы, некогда было вспоминать: командир отряда слетал с ее лучшим учеником Логиновым и выпустил его в самостоятельный полет. В Логинове Таня была уверена: он смел в воздухе и осмотрителен. Она знала, что ее труд, потраченный на занятия с Логиновым, не пропал даром — он станет настоящим летчиком.
Но ведь это первый ее питомец — в самостоятельном полете! Таня неотрывно следила глазами за его самолетом, с замиранием сердца поспешила к месту посадки, словно могла помочь, если помощь понадобится.
Логинов выполнил два полета на «отлично». Таня крепко пожала руку учлету и поздравила его; сама получила поздравление от командира отряда. Он сказал ей:
— Молодец парень! Это я не только об учлете… В большей степени об инструкторе.
Таня радостно засмеялась. И вдруг помрачнела: «А Балабанов? Балабанов-то отсеивается. И не он, значит, виноват. Я…»
Потом опять были дела, требовавшие всех сил ее ума и души. Командир отряда посоветовал смелее выпускать учлетов в самостоятельные полеты. Даже косвенного упрека в несмелости Таня простить себе не могла. Ее смелость вырабатывалась, рождалась в непрестанном труде. Она не раз оставалась с учлетами на дополнительные тренировки, выпросив у техников добавочный бензин… Никем не услышанный заправщик сказал о ней как-то: «Вот огонь девка — ни людям, ни себе покою… К ночи разве притомится».
Действительно, только в сумерках вернулась Таня на квартиру. Аня Малахова пытливо взглянула на нее, вздохнула и стала собирать разложенные на столе книжки.
— Молчишь от добровольного недоедания? Уж я тебя знаю: молчишь, когда под ложечкой сосет. Сейчас возьму у тетки Моти молока, молоком тебя отпою…
— Голодная я, Анечка, верно, голодная. А молчать не могу! Логинов мой, слыхала, «отлично» заработал? Я счастливая, очень счастливая!
Таня схватила подружку за талию, хотела крутануть, чтобы пыль — столбом! Но та вырвалась:
— Сбегаю я лучше за молоком.
Ночью не спалось; лежала, смотрела в темноту, думала… Всю жизнь перебрала. Собственную жизнь, потому что лишь своим опытом пока располагала. А опыт ей был так нужен, так необходим! Ведь в судьбу Тани Макаровой вплетались сейчас судьбы других людей. От нее зависело поведение учлетов Логинова, Балабанова… Не только за себя — и за них она была в ответе. И вот приходилось на опыте своей девятнадцатилетней жизни решать вопрос: можно ли, как Балабанов, сдаться, раз трудно и страшно, бросить все? Не сдавалась ли когда-нибудь она, Татьяна Макарова? Какой была ее, Танина, жизнь?..