Сразу же по прибытии в Лондон Сечени отвез его в Нью-маркет на конскую ярмарку. Иногда он и сам выезжает смотреть лошадей, но не скрывает своего недовольства, грубости, скупости; Вешелени уже не раз пожалел, что воспользовался его приглашением; ведь он видит, что Сечени не из тех друзей, от которых следует принимать денежную поддержку… Присмотрел он лошадь — хорошую и задешево, так что мог бы позволить себе покупку даже при его скромных средствах. Однако пока стесненный в средствах Вешелени колебался: покупать — не покупать, — Сечени и эту лошадь приобрел для себя.
Правда, разок-другой он выводит Вешелени на приемы к Эстерхази. Вешелени чувствует, что своей неотесанностью вгоняет Сечени в краску, и от этого делается еще более неловок. Как-то раз, когда они поднимались по лестнице роскошного посольского особняка, этот здоровяк — медведь, трансильванский зубр — во весь рост растянулся на навощенных ступеньках. Он теряет уверенность в себе, впадает в хандру.
Правда, когда Вешелени садится верхом — испытать лошадь, то даже нью-маркетские тренеры и жокеи, брезгливо-высокомерные знатоки лошадей, и те диву даются.
Но как только дело доходит до торгов, Вешелени опять делает промашку за промашкой. Не зная всех хитросплетений английских законов, он чуть не попадает в долговую тюрьму… Уэтерли, конский барышник, продает ему лошадь, а на следующий день запрашивает за нее более высокую цену, чем та, на которой они сошлись накануне. Вешелени приходит в ярость: не нужна ему лошадь, ни эта, ни другая — ни за какие деньги! И тут вдруг его хватают, ставят перед лицом закона — еще немного, и он бы познакомился с долговой ямой.
По счастью, об этом немедленно узнает Тэйтерсол, торговец крупного масштаба. Ему известно, что этот Вешелени — друг графа Сечени, а Сечени — один из лучших его покупателей. Тэйтерсол дает поручительство за Вешелени, после чего тот с такой же естественностью получает возможность удалиться из суда, с какой был туда доставлен.
Сечени весело смеется над этой историей. Вешелени она кажется куда менее забавной. Однако больше всего возмущают этого кроткого и необузданного великана себялюбие Сечени, его несносные манеры, его поведение во время купли, когда он беспардонно заставляет прислуживать себе.
В то время как Сечени с язвительным выражением лица и вздернутыми густыми бровями носится из одного светского салона в другой, Вешелени занимается плаванием, гимнастикой и учится боксу. Его тренирует Джексон, старик-англичанин, единственный человек во всем Лондоне, который комплекцией превосходит даже самого Вешелени. Однако не это привлекает в нем Вешелени, а его открытое, лишенное всяческого раболепия поведение. После того как состоялся их последний боксерский поединок и они простились крепким рукопожатием, Вешелени 10 августа делает в своем путевом дневнике следующую запись: