Благодарю вас! Что может быть лучше кофе, приготовленного дома…
Вот ведь сколько говорили мы о мосте, так и не дав определения этому понятию.
Я считаю так: мост — то, что связывает. Живое слово между людьми — это мост. Словарь, который связывает два языка, — прочный, надежный мост. Наука — это тоже мост. Поистине нерушимый мост — ваша профессия — музыка. Мир — тот же мост. Мостом является и мирное сосуществование, пусть оно порою и напоминает совместное житье в коммунальной квартире…
Все эти сравнения весьма символичны и звучат красиво, однако оборачиваются двусмысленностью, когда мост, переброшенный через конкретную реку, перекрывается заграждениями, когда мост превращается в военный объект, укрепление, стратегический пункт, откуда удобнее всего оборонять наиболее уязвимый участок пути. Но мост никогда не повинен в том, что его используют в дурных целях. То же самое относится и к науке…
Необходимость в сооружении моста возникла еще в период Римской империи, когда владения ее широко распространились по левому берегу Дуная. Южнее по Дунаю и был построен мост, который, насколько мне известно, называли «Истер». Дунай — скорее всего славянское название реки: Двина, движущаяся водная стихия… Несомненно, что и будайский паша мечтал соорудить в этом месте переправу — в особенности зимой, когда передвижение с берега на берег оказывалось скованным на долгие месяцы. Правда, тот же самый паша ликовал, что моста не существует, — а в летнюю пору приказывал поджечь судовой мост и паромы, — если сторожевые посты докладывали, что с противоположного берега подступают превосходящие вражеские силы. Такой двойственный подход я и подразумевал под двусмысленностью. Навести мост, установить связь — такое желание свойственно лишь победившим армиям или одержавшим торжество идеям…
По всей вероятности, без мостов было не обойтись и человеку каменного века. Поначалу он пользовался деревом, сваленным на берегу бурей или молнией: можно было перебраться на охотничью территорию по другую сторону реки. Но порушенное бурей дерево рано или поздно сгниет или же его унесет весенним паводком.
Как поступит человек, к тому времени освоивший охотничьи просторы за рекой? Не дожидаться же, пока буря или молния опять повалят дерево — в том самом месте, где человеку нужно, и так, чтобы дерево вывороченными корнями зацепилось за один берег, а кроной угодило на противоположный.
Потому, ухватив каменный топор, наш предок присядет на корточки у какого-нибудь высоченного дерева поближе к воде и станет выжидать, пока ветер не шепнет человеку, что готов помочь ему подтолкнуть мощный отвод. И человек примется за дело. Порывистый ветер поможет каменному топору совладать о деревом, опрокинет его, заставит служить человеку. Поверженный гигант распластается покорно: становись, человек, мне на спину. И человек пройдет над побежденной стихией. Исполинские руки, корявые, растопыренные пальцы ветвей поддерживают мост высоко над водой, и победитель-человек переходит на другой берег, не замочив ног…