В действительности же у обоих не было особой нужды друг в друге. Сечени — давний знакомец семейства Мид: Каролина, жена его брата Пала, та самая, с которой он некогда впал во грех, — урожденная Мид. Младшую сестру Каролины зовут Селиной. Сечени ухаживает за нею, велит вытатуировать у себя на руке ее имя, однако «впасть во грех», судя по всему, Селина была не склонна. Об отношениях Сечени с девицами Мид было известно всему лондонскому свету, даже больше — как водится в таких случаях, — чем самим героям этих слухов. Ну, а подобные вещи делают личность иноземного пришельца «занимательной», и приглашения Сечени следуют одно за другим.
Толстую, некрасивую принцессу Уэльскую, супругу правителя Англии, впоследствии короля Георга IV, он знает еще по двору Мюрата в Неаполе. Знает с тех времен, когда леди Проктор преследовала его своими любовными посланиями, а он был с ней жесток и равнодушен, желая испытать, на что способна женщина в таких случаях. С другими женщинами и он разыгрывал роль пламенного влюбленного… Впрочем, принцесса Уэльская не принадлежала к числу его сердечных побед. Эта дама для своих любовных утех держала гвардию дюжих камергеров, красавцев на подбор.
В Лондоне его принимает у себя в гостях регент, будущий король. Первое, что поражает Сечени: регент удивительно похож на князя Шварценберга и на собственную дьявольски безобразную и дьявольски похотливую супругу. Но толстопузый, надутый и чванливый Шварценберг — всего-навсего старый кретин, который вечно спит на ходу. А вот правитель Англии неутомим, дайте только ему волю рассказывать дурацкие анекдоты или отпускать скабрезности. Часами, не умолкая, клокочет этот грязный котелок, да и кто наберется смелости оборвать регента… Кстати заметить, тучный англичанин гораздо более расположен к Сечени, чем толстяк Шварценберг. Похваставшись, что он заказал себе «венгерскую походную форму» и уже раздобыл подходящий мех для опушки доломана, регент пускается в так называемую легкую беседу и говорит, говорит без умолку. А уж его запас непристойных анекдотов поистине неистощим.
В другой раз Сечени в тесной мужской компании обедает у принца-регента в Карлтон-хаусе. Регент предлагает Сечени вступить в его полк, но у того хватает ума уклониться от этого предложения. Он старается отвлечь внимание гостей, забавляя их рассказами о гусарских похождениях. Поздний обед длится часа два с половиной, а то и все три. Затем слуги удаляются, а господа приступают к шампанскому. Регент принимается за анекдоты и рассказывает их битых четыре часа подряд — грубо, цинично. Нет такого вульгарного слова, которое он обошел бы намеками; самый «смак» анекдотам придает именно то, что все сальности произносятся в открытую. А единственная обязанность слушателей состоит в том, чтобы смеяться.