Наташе казалось, что она бежит очень быстро, но на самом деле она еле переставляла ноги. Топорик она держала на уровне груди, словно опасаясь, что сейчас из-за сосны выскочит враг, которому надо будет дать отпор. Никто не выскочил; она благополучно дошла до поворота на поляну, а затем и до самой избушки. Там ничего не изменилось — ровный шум крон высоко вверху, крик одинокой птицы вдалеке, да растворенная настежь дверь, за которой в душном стоялом полумраке лежало тело мужа.
Она подкралась к избушке, держа топорик в занесенных руках и только тут, у двери, осознала, что думает о Егоре как о теле, а не как о человеке. Наташу это так напугало, что она едва не выронила топорик, но опомнилась, перехватила удобнее и с силой рубанула по порогу. Первый удар ее раззадорил, она с силой, какой в себе и не подозревала, яростно ударяла по побитому порожку. И если сначала результатом ее ударов были лишь небольшие зарубки, то сейчас наконец старое дерево брызнуло трухлявыми щепками в стороны. А на их месте стала медленно выступать, набухая по всей длине зарубок, темно-вишневая густая жидкость. Наташа сгоряча рубанула еще, красно-вишневое брызнуло ей на лицо, в глаза, и она зажмурилась, потом отошла, вытирая лицо руками. Ее едва не стошнило от мысли, что это какой-то гнилой древесный сок, что-то вроде гноя, которым набухают изжившие себя, разлагающиеся заживо деревья. Она повернулась и ударила еще.
И тут вдруг что-то с силой ударило ее в живот. Наташа, надсадно выкрикнув на выдохе, отлетела в сторону и скорчилась на земле, прижала руки к животу.
С этого места ей было хорошо видно, как исполинские сваи под избушкой распрямляются, как голени гигантской курицы, как, загребая лесную подстилку и мох, топча грибы, они движутся, убегают прочь. После этого она потеряла сознание.
* * *
Наталия Алексеевна очнулась в маленькой белой палате. Ее руки оказались привязаны, так что она не могла ими пошевелить. Сказать она тоже ничего не могла: ее пересохшие губы двигались абсолютно беззвучно.
Наконец в палату кто-то заглянул, послышался взволнованный шепот: заметили, что она пришла в себя. Вскоре возле кровати оказались врач, две сестрички и незнакомый человек в наброшенном на плечи белом халате. Он-то и остался возле нее, когда прочие, удостоверившись в Наташином относительно хорошем самочувствии, ее покинули. Незнакомец представился следователем прокуратуры и пояснил, что она, Наталия Алексеевна Болгун, является подозреваемой по делу об убийстве мужа, Егора Анатольевича Болгуна. Услышав об этом, она мгновенно канула в какую-то тьму, из которой вернулась вслед за острым запахом в поднесенной к носу ватке.