— Это было не так уж сложно.
— Но ты сделал это за счет наших компаний.
— А у меня нет больше своих и чужих, — улыбнулся Фрэнк. — Я должен был стать бизнесменом — я им стал. Я, как и мой, так сказать, отец, допущен в самые высшие круги общества и могу ввести туда практически кого угодно. Или вы предпочли бы, чтобы моя компания прозябала на грани разорения, но я не уронил бы какой-то сомнительной чести? Хм-м… дай подумать… Какое отношение честь Грэма имеет к работе Астора?
— Реджи, это слишком… — собеседник помотал головой. В его шевелюре уже светились седые пряди. — Ты стал совсем не похож на себя.
— Это нормально, — кивнул тот. — Я ведь уже не я. Я Фрэнсис Астор. Если бы я был похож на себя прежнего, меня бы уже вычислили. Вам ведь это ни к чему, не так ли?
— Разумеется… — Собеседник поежился. — И всё же… Знаешь, Марта вышла замуж. Просила сообщить тебе, если выдастся возможность.
— Очень рад за нее, надеюсь, она будет счастлива в браке, — ровным тоном ответил Фрэнк. — Странно, что она так долго тянула. А я уже давно женат, вы, должно быть, в курсе…
Он не любил жену. Более того, он даже не был толком с нею знаком до свадьбы. Их представили друг другу на приёме — да, девушка из хорошей семьи вроде его собственной, приятная, неглупая… таких было немало. А вот разрешение (оно же приказ) жениться на ней стало для Фрэнка неожиданностью. Но стоило вспомнить, что здесь такое в порядке вещей, и удивление прошло.
Эвра, урожденная Даймон, стала хорошей женой. Очень хорошей — она была воспитана правильно, она никогда не лезла в мужнины дела, имела изящные манеры, блистала на приемах, вела дом (то есть управляла прислугой) и с явным удовольствием воспитывала детей. Троих — это по местным меркам было рекордом. Сыновья уже вошли в тот возраст, когда могли помогать Фрэнку в работе, он натаскивал их сызмала, а дочь была еще совсем ребенком.
Сама же Эвра стала ему верным другом, и пусть не было всепоглощающей страсти, они всё же прожили вместе много лет, ни разу даже не поссорившись толком. Он не любил Эвру, когда женился. Теперь — пожалуй, любил. Ровной, спокойной, уверенной любовью немолодого уже человека, и знал, что она отвечает ему тем же. А еще Фрэнк мог по личному опыту утверждать: даже если пары здесь подбирают только по генетической совместимости, ему очень повезло в том, что у них с Эврой и характеры совпали идеально.
И вот что еще было важно: у него никогда не было настоящей семьи. Фрэнк рано лишился матери, вырос в интернате, а в семье Асторов всегда чувствовал себя чужаком, укравшим счастье, по праву принадлежащее другому, пусть даже окружающие не чувствовали подмены. Наверно, благодаря этому он так и ценил свою собственную семью…