— Штефан, — тихо позвал он, а когда Юрда не ответил, он повторил еще настойчивее: — Штефан!
Ответное молчание заставило его снова припасть к земле; чуть ли не ползком он пробрался на другую сторону, обогнув огромный ком вывороченных корней.
— Штефан, все уже кончилось, — свистящим шепотом произнес он.
Юрда, скорчившийся, никак не реагировал на его слова. Рядом с ним понуро сидел майор.
— Нет, — бросился Ян к Штефану. — Не может быть!
Он взялся за голову Юрды, поникшую к левому плечу, потом медленно отпустил ее.
— Мертвый, — тихо произнес он, глядя на растопыренные пальцы своей правой руки, мокрые от крови.
— Шальная пуля, — сказал майор сдавленным голосом.
— Шальная пуля, — тупо повторил за ним Ян и повалился рядом с Юрдой.
С наступлением дня утренний туман стал рассеиваться. В лесу показалось несмелое осеннее солнце. Его косые худосочные лучи упали и на дорогу, по которой шли рядом два человека, сгорбившиеся под тяжелыми рюкзаками. Ян недовольно поднял глаза к небу, просвечивающему между вершинами деревьев, потом принялся разглядывать лес. На склоне с правой стороны он увидел груду валунов и направился к ней. Майор Вайнер, привязанный за правую руку к левой руке Яна, молча зашагал за ним. Между огромными камнями и скалой, от которой те когда-то откололись, Ян нашел укромное место.
— Есть хочешь? — спросил он майора и, не дожидаясь ответа, отрезал ему по ломтю хлеба и копченого сала. Теперь можно было есть вволю, еды было больше, чем требуется до конца пути. Конец пути!.. Судя по карте, идти оставалось всего четыре-пять дней. Но с учетом того, что уже произошло и что еще может случиться, это страшно долгий срок.
Они сидели друг против друга, почти соприкасаясь вытянутыми ногами, и время от времени бросали изучающие, но внешне равнодушные взгляды, хотя оба знали, что в этом взгляде есть что угодно, только не равнодушие. Были моменты, когда они ненавидели друг друга так неистово, что с трудом сдерживали желание кинуться друг на друга, а были минуты, когда они видели в себе двух потерпевших кораблекрушение, заброшенных и забытых всем миром.
Уже второй день они шли вдвоем.
Бессмысленная, невероятная смерть Юрды неожиданно и полностью изменила все. «Изменение, — размышлял Ян, — не только в том, что ранее у нас было двое против одного и нам нетрудно было настоять на своем. С уходом Штефана изменилось не только то, что можно назвать соотношением сил». Как ни пытался Ян, он не мог этого выразить, но явственно чувствовал, что рядом не просто какой-то пленный, на которого ему наплевать, какой-то немецкий майор, которого нужно доставить на предназначенное место. «Майорчик», как они насмешливо называли его, вдруг стал даже слишком живым человеком; наедине, в такой тесной близости, Яну было от этого жутко.