Возвысившийся после «телефонного путча» Геббельс, ободренный вернувшимся расположением и доверием фюрера, несмотря на свой далекий от военных дел пост, стал позволять себе вмешиваться в них помимо командования, и, несмотря на протесты Кейтеля и Иодля, Гитлер этих попыток не пресекал и если не одобрял их, то молчаливо соглашался.
На общем фоне растерянности в ставке и практической беспомощности перед фактом катастрофы рухнувшей на Висле обороны Геббельс был одним из немногих, кто осмеливался что-то предлагать фюреру, ссылаясь при этом на авторитет… самого Гитлера.
То, что не смогла сделать вся армейская группа «Центр» на Восточном фронте, должен был осуществить обер-лейтенант Розе с ротой своих парашютистов. «То, чего не может глыба, лежащая на дороге, способна сделать песчинка, брошенная в глаза врагу», — говорил Геббельс будущему «спасителю Германии».
Идея, несмотря на химеричность, была не лишена смысла и в проверке не нуждалась, обещала в случае удачи фантастический результат и требовала для исполнения мизерное количество сил — этим и подкупала. Собственно, идея была старая, и министр пропаганды ее просто попытался применить к новым обстоятельствам. Еще в сорок первом, в начале похода на Россию, была проведена одна операция, оказавшая значительное влияние на ход «Барбароссы». Полк абвера «Бранденбург-800» в самом начале вторжения выбросил в тыл Красной Армии группы диверсантов-боевиков, умеющих говорить по-русски. Они истребляли высший комсостав, захватывали мосты, сеяли панику и вносили дезорганизацию в управление войсками перед фронтами групп «Север» и «Центр». В первую неделю войны «бранденбургеры», как они сами себя называли, достигли блестящих успехов и обеспечили вермахту фантастический темп продвижения, но потом их успехи заметно пошли на убыль, и до сорок четвертого года массированно диверсионные подразделения больше нигде не применялись, кроме акции Скорцени по похищению дуче. Но это было предпринято как чисто диверсионная акция, и взаимодействия с войсками не было никакого.
О взаимодействии вспомнили только в Арденнах. Операция получила кодовое наименование «Гриф», и целью ее было устроить союзникам второй Дюнкерк. На участках прорыва, в самом начале наступления, в тыл армий Монтгомери и Эйзенхауэра въехало сорок «джипов», укомплектованных солдатами диверсионной роты, одетыми в английскую и американскую форму и умевшими изъясняться на английском языке, — этого оказалось достаточным, чтобы посеять панику в полумиллионной армии. Паролям никто не верил, проводная связь была нарушена, появились случаи, когда по целеуказаниям диверсантов целые артиллерийские соединения били по своим до полного расхода боекомплекта.