— Шантажировать захотелось, или как?
— Даже не думала. Видишь этих ребят, на арене? Это бой среднего уровня, погибшему выплачивают тысячу сто двадцать пять споранов. И это еще неплохая зарплата, в низовых боях получишь копейки. А я спокойно сняла свою штуку, ничего не потеряв. Понимаешь? Получается, с тобой выгоднее дружить, чем предавать. Да и не нравятся мне те ребята. Липкие они, неприятные.
— А зачем ты про Няшу спросить решила, если и так всё знаешь?
— Когда человек сам, добровольно, выдает то, что скрывал, это повышает доверие. Выгодно иметь в друзьях игрока, который тебе доверяет и который считает спораны тысячами.
— Всегда думаешь о выгоде?
— А как иначе? В общем, ты меня понял. Ну так зачем пришел?
— Вопрос есть.
— И?
— Допустим, имеется дом. В этом доме сто квартир. В одной из них, где-то, хранится альбом с фотографиями. На титульном листе альбома есть фотография пары маленьких девочек с собакой. Ты сможешь его найти своим умением?
— Описание девочек есть? Примерный возраст, одежда? И что за собака? Порода, цвет, размер?
— Всё есть.
— Найду.
— Тогда, для тебя есть работа.
— Снова тысяча? Надо же, как удачно, я еще первую не успела потратить.
— Я еще не знаю, что там и как. Давай немного изменим условия.
— В смысле?
— Всё, что добудем по пути к месту и обратно, делим пополам. За вычетом расходов.
— Каких расходов?
— Мне придется к пулемету несколько лент взять, а они не копейки стоят, плюс понадобится подробная карта одного кластера, с нумерацией домов. Ну и по мелочам, разное.
— А если ничего не добудем?
— Добудем, Киска, обязательно добудем. Ты ведь меня знаешь, я попусту не треплюсь.
— Ты так говоришь, будто в этом не уверен.
— У нас ровно два варианта: или неплохо подогреемся на этом деле, или умрем.
Глава 17
Жизнь седьмая. Квестовое чудовище
Читер пробрался через последний завал, устроенный из сброшенной на лестничном пролете мебели, свернул к решетчатой двери, раскрыл ее без малейшего намека на скрип. Ну вот он и на месте — снова на крыше, как это у него традиционно заведено.
Наклонив голову, чтобы редкие капельки затянувшегося с утра дождика не попадали в лицо, прошел наискосок к углу, сдернул полиэтиленовый пакет, прикрывавший стул, притащенный из квартиры на последнем этаже, пристроился на него и осведомился у сидящей рядом Киски:
— Как обстановка?
Та, оторвавшись от громадного бинокля, установленного на трехногом штативе, медленно покачала неприкрытой капюшоном бритой головой:
— Никак. Этот дом мертвый. Здесь всё мертвое. Фигня какая-то, так не бывает.
— Поясни.
— Ты помнишь, кого мы видели на въезде? Там были мертвяки. Из-за них мы не сунулись в город на машине, оставили ее, пошли пешком. По пути нескольких пришлось привалить, по-тихому. А теперь видишь, хотя бы, одного? Весь этот район, как ядовитым газом отравлен. Полностью вымер. Мы со вчерашнего вечера тут сидим, но ни в обычную оптику, ни в тепловизор ни разу никого не заметили. Так не должно быть. Думаю, тут и правда крутая элита засела. Такая крутая, что другие даже близко не показываются. Если не веришь, сходи на другой край крыши и сравни. Сразу увидишь, что ближе пятисот метров к нам с той стороны не приближаются. До того дома остается еще семьсот. Вот и представь, как надо бояться, чтобы за километр с лишним обходить такое страшное место.