Кстати, о запивать.
Поднявшись, Читер поморщился. Любые изменения положения тела приводили к подвижкам в суставах, из-за чего приходилось страдать от вспышек боли. Ожоги тому виной, неполноценное питание или ускоренное развитие персонажа — неизвестно. Но страдает, будто старый дед, заработавший артрит, радикулит, подагру и прочее-прочее в таком духе.
Полный набор возрастных проблем.
Жуя на ходу, выбрался из убежища, устроенного в том самом помещении, где при первом осмотре крепости вспугнул скорпиона. Пару ядовитых насекомых он здесь уже прикончил, но не сомневался, что это попались самые неосторожные. И потому не пожалел сил, расчистив помещение от рассыпанных камней, под которыми могли скрываться жалящие гады.
На небе, как всегда, ни облачка. Солнце подползает к зениту и потому жарит так, что выходить из тени нет ни малейшего желания. Но Читер, конечно, вышел.
Да он даже рад этому зною. Чем сильнее припекает, тем лучше.
Нет, он не сошел с ума. Просто сейчас именно от солнечной активности зависит его жизнь. Сейчас само солнце работает на него.
Колодец он начал раскапывать в первый же день. Да-да, именно после того, как обнаружил, что рюкзак забит мусором, который остался от съестных припасов. Нет, Читер не надеялся докопаться до водоносного горизонта при помощи топорика и пары обожженных рук.
Планы были иными.
Пластик, найденный в рюкзаке, теперь полностью перекрывал яму, вырытую на месте колодца. Тогда у Читера хватило соображения вычислить, что это наилучшее место для запланированных работ. Во всех прочих он рискует нарваться на скальный монолит или просто огромные валуны. А здесь в основном поработал ветер, крупные камни ему не поднять.
Пластик Читер тогда рассортировал. Пригодные для использования куски собрал в здоровенный круглый лист при помощи клея, найденного в аптечке. Такой таскают многие игроки, им можно замазывать небольшие раны, оперативно устраняя кровотечение. Да и с серьезными повреждениями иногда помогает. Влажная среда ему не помеха, работает прекрасно.
В яму Читер установил одну из бутылок, обрезав топориком горловину. Затем набросал в нее раздавленных кактусов и накрыл пластиком, по краям засыпав его песком и булыжниками и бросив камешек на середину таким образом, чтобы тот, оказавшись точно над сосудом для сбора, прогнул поверхность вниз.
А дальше за дело взялись время и физика. Испепеляющее солнце, аномальное в этих краях, испаряло влагу из почвы и истерзанных растений. В песке и камнях ее, может, и нет почти, а вот в кактусах — хватает, сухими их не назовешь. Вода конденсировалась на пластике, микроскопические капельки постепенно сливались в большие капли. Под собственным весом они устремлялись вниз и потому сползались к центру, продавленному камешком. Здесь их путь прекращался, они скапливались и срывались вниз.