(universale) правила, а именно на последнее и рассчитывают суждения вкуса о прекрасном или высказывают претензию на это. Это суждение имеет значение только по отношению к общительности, поскольку она основывается на эмпирических правилах. По отношению к доброму суждения имеют справедливое притязание на значимость для каждого, но доброе представляется здесь как объект всеобщего наслаждения только через понятие, чего не бывает ни при приятном, ни при прекрасном.
§ 8. Всеобщность наслаждения в суждении вкуса представляется только как субъективная
Это своеобразное определение той всеобщности эстетического суждения, какая дается в суждении вкуса, представляет из себя нечто замечательное, хотя и не для логиков, а для трансцендентальных философов. От последних оно требует немало усилий, чтобы открыть происхождение этой всеобщности, но зато оно открывает им такое свойство нашей познавательной способности, которое без этого оставалось бы для них неизвестным.
Прежде всего, надо вполне убедиться в том, что через суждение вкуса (о прекрасном) наслаждение данным предметом требуется от каждого, хотя само оно и не основывается на понятии (тогда оно было бы суждением о добром), и в том, что это притязание на всеобщую значимость настолько существенно присуще суждению, через которое мы что-либо признаем прекрасным, что без мысли об этом никому не придет и в голову пользоваться этим выражением. Все, что нравится нам без понятия, причисляется к приятному, по отношению к которому каждый имеет свой собственный вкус, и тогда никто не предполагает в другом согласия с суждением своего вкуса, что всегда бывает в эстетическом суждении о красоте. Первый я могу назвать вкусом внешних чувств, второй – вкусом рефлексии, поскольку первый касается только частных суждений, а второй – мнимо всеобщих (общественных), и поскольку оба касаются эстетических (не практических) суждений о предмете, только со стороны его отношения в представлении к чувству удовольствия и неудовольствия. Все-таки странно то, что – если в области чувственного вкуса не только опыт свидетельствует, что суждение об удовольствии или неудовольствии от чего бы то ни было здесь не имеет всеобщего значения, но каждый сам собой по скромности так и полагает, что здесь нельзя и требовать согласия других (хотя в действительности очень часто бывает очень широкое согласие с такими суждениями), – вкус рефлексии, который, как учит опыт, тоже довольно часто в своих притязаниях на всеобщую значимость своего суждения (о прекрасном) для каждого встречает отпор, тем не менее может находить возможным (что он и действительно делает) представлять суждения, которые могли бы требовать этого согласия вообще. И на самом деле каждый предполагает это согласие для своего суждения вкуса. Те, которые высказывают такое суждение, не спорят о возможности такого притязания и только не могут сойтись в частных случаях по поводу правильного применения этой способности.