Золото Севера (Рудим) - страница 22

Салат Михайлович был доволен, казалось, даже больше, чем я.

— Рады? — участливо спросил он. — Счастливого пути. Недели через две-три и я буду у Кочевой: полечу инспектировать партии. Надеюсь, не разминемся.

…И Иван Агеев уже делает круг над походным лагерем Кочевой. Я вспоминаю последние слова Салата Михайловича перед отлетом:

— Постарайтесь понравиться начальнице партии, — не то шутя, не то серьезно сказал он. — Если не понравитесь, не примет.

— А ваша рекомендация?

— По части геологии обязательна для нее, а в остальном она принимает решение самостоятельно. Такой уж у нее характер.

Самолет коснулся речной косы. Через несколько минут прыгаем на землю. Здороваемся. Иван Агеев говорит сразу со всеми, я стою за его спиной, жду, когда он меня представит. Вот она какая, Кочева. Среднего роста. Крепкая спортивная фигура. Волевое чуть вытянутое лицо. Копна черных волос, жестких и плохо расчесанных. На верхней губе блестят росинки пота. Рядом с Кочевой на пне — рюкзак. Она собралась в маршрут.

Наконец дошла очередь до меня.

— Корреспондент из Москвы. Хочет остаться в вашей партии.

Даю письмо Салата Михайловича Абаева.

Кочева молчит. Неужели мне возвращаться обратно ни с чем? Я сразу заметил среди геологов подтянутого человека в лыжном костюме и с двумя фотоаппаратами на ремнях — крест-накрест, как пулеметные ленты. Какой-то газетчик опередил меня. И я — лишний. Обидно. Прерываю затянувшуюся паузу:

— Ой, Есенин! — просияла Кочева. — Знаете наизусть? Вот хорошо, будете нам читать.

Слава богу! Кочева протягивает руку:

— Ираида Александровна. Но это очень длинно, мы тут все по возможности сокращаем. Зовите просто Ираида. Или, как Сухов, — Звероида.

Неожиданно спрашивает:

— Бороду вы отращиваете, конечно, для таежной романтики?

— Говорят, комары меньше кусают.

— Познакомьтесь с моим коллегой, геологом партии. Степа! — позвала она.

К нам подошел обладатель двух фотоаппаратов.

— Сухов.

Не фотокорреспондент! У меня отлегло от сердца.

— Вы лучше оснащены, чем я, — два фотоаппарата, — говорю Сухову.

— Один. Второй — это механическая бритва.

— Ну, довольно разговоров, — говорит Кочева. — Нам с Жорой пора в маршрут, а остальных прошу к «столу». Слава, угости чайком. И извините, что я вас покидаю. Маршрут откладывать нельзя.

— Всех свистать на чайный пир! — кричит Слава.

И Владик в самом деле засвистел: он звал Рыжика. Собака не откликалась. Владик еще раз свистнул. Рыжик пролаял. Он стоял на берегу, уткнувшись носом в песок. На новый призыв Владика залаял еще раза два и опять — нос в песок, будто в нору. Так Рыжик спасал от комаров свое самое уязвимое место.