— А как же товарищ Сапарбиев? — смущенно спросила Тумиша. — Мне не хотелось бы его вытеснять, он так хорошо относится ко мне.
— Откуда я знаю, что завтра случится с товарищем Сапарбиевым, — загадочно проговорил Жума. — Может быть, его повысят или понизят. В конце концов он, как и все мы, ходит под богом. В этом мгновенном мире все во власти аллаха…
— А тебе самому сейчас ничего не угрожает? — с тревогой спросила Тумиша.
Жума нежно посмотрел на молодую женщину: ее тревога тронула его суровое сердце.
— Кто-то донес, что я приобщаю людей к святой вере. Есть подозрение на Товсултана Казуева, прославленного животновода. Ведь это он когда-то попросил меня быть сторожем на ферме, которую построили на склоне горы. Он слишком близко меня наблюдал и, вероятно, слишком много знает.
— Неужели Казуев? — задумалась Тумиша.
— Из-за этого доноса я перешел на нелегальное положение. Мое убежище вполне надежно. Надеюсь, ты скоро посетишь меня там.
— Ах, если бы! — невольно вырвалось у Тумиши.
— А пока у меня к тебе просьба. У Саши Легаевой находится мой чемодан с текстами молитв самых великих шейхов за всю историю ислама. Эти молитвы мне очень дороги и очень нужны. Сегодня ночью к тебе придет Абдулрешид и вместе вы сходите за чемоданом. Пусть он побудет у тебя несколько дней. Запомни: это строжайшая тайна.
— Я сделаю все, как ты велишь, мой невообразимый супруг! — в экстазе воскликнула Тумиша.
— А кроме того, помни, что Сапарбиев, которого ты жалеешь, очень зорок и умен. По-моему, он слишком внимательно приглядывается к тебе. Хорошо бы найти факты, которые его компрометируют. Не берет ли он, например, взятки? Не придерживается ли адата? Не замешан ли в каких спекуляциях? Вот тогда бы мы его зажарили на медленном огне…
Следователь областной прокуратуры Абуталипов, приехавший в Малхан-ирзе три дня назад, сидел, обхватив голову руками, в одном из кабинетов райисполкома, отведенном ему для работы. Перед ним на столе — груда бумаг. В кресле напротив — Ханбеков. Вид у следователя измотанный и печальный.
— Черт знает что! — с отчаянием восклицал он. — Я приехал сюда с соблюдением всех мер предосторожности, можно сказать тайно, но о моем приезде все-таки как-то разнюхали, и вот, ежедневно увеличиваясь, идет поток жалоб, анонимок, заявлений, разного рода «сигналов»… А я же и так привез сюда целый портфель подобной литературы. Какой-то проклятый район! Единственный во всей республике… И как только людям не надоест! Ведь за каждым «сигналом» следуют допросы да опросы, комиссии да проверки… Это же должно бы утомлять, надоедать. Ан нет! Что вы-то, отцы района, думаете обо всем этом?