— Зовут как?
— Виктор…
Старший лейтенант вторично подал руку и серьезно сказал, произнеся имя Виктора на французский манер:
— Очень приятно, Викто́р. Меня старшим лейтенантом величают. Ивлев по фамилии. Очень приятно!
— Мне тоже, — ответил учтивостью на учтивость Виктор и смутился.
Старший лейтенант, Богаткин и заряжающий Тихонов, не сдерживаясь дольше, засмеялись.
Отсмеявшись, старший лейтенант вдруг сказал, перейдя на «ты»:
— А знаешь, что означает имя «Викто́р»? Победитель! От «виктория» — победа.
— Старший лейтенант по-французски здорово знает, — рассказал потом Тихонов. — Он, когда еще курсантом был, в Испанию мечтал попасть, в интернациональную бригаду. А ты, случайно, не владеешь?
— Немецкий учил, — ответил Виктор.
Старший лейтенант Ивлев знал многое на свете, а дело свое военное — до тонкости. Даже в таком малом — забраться в танк — и то не было ему равных. Виктор долго тренировался, но так и не достиг той быстроты и ловкости, с какой командир занимал свое боевое место в машине. С тела Виктора не сходили лилово-желтые метины.
— Больше синяков, меньше шрамов, — подбадривал командир.
— Точненько, — поддакивал механик-водитель Богаткин. — Впрочем, жареным запахнет, так угрем выскользнешь.
Шутки Богаткина всегда были мрачными, словно и не шутил он, а предсказывал беду. Он и улыбался странно. Блестящая, какая-то голая кожа на его лице со следами ожогов туго натягивалась, и улыбка выглядела деланной.
— Без тренировки и огонь не поможет. А вообще, не гореть — фрицев бить едем. Это главное. Так, Ширшов?
Разумеется так! Виктору не терпелось скорее попасть на фронт, а эшелон, как назло, сутками простаивал на маленьких станциях, пережидал на разъездах.
Старший лейтенант ходил вместе с начальником эшелона к дежурным комендантам, бранился, требовал, но все без толку. Эшелон был сборным: везли полевые кухни и конскую амуницию, продовольствие и всяческий обозный скарб. Платформа с тридцатьчетверкой торчала в эшелоне нелепо, как приблудная.
— И зачем старший лейтенант нервы треплет? — искренне удивлялся заряжающий Тихонов. — Харчимся по-фронтовому и сверху не каплет. Привезут, никуда не денемся.
— Вы бы и зазимовать не отказались вдали от шума фронтового, — вспыхнул Виктор.
Тихонов прищурил один глаз не то от махорочного дыма, не то от презрения и усмехнулся:
— Стихами запел? Ну-ну, погляжу я на тебя, когда настоящего пороха понюхаешь, какие тогда серенады запоешь.
— Ты его не трогай, Тихонов, слышишь? — вступился Богаткин. — Он еще свое отвоюет не хуже нас. Мужик, вижу, старательный, грамотный. — И неожиданно предложил Виктору: — Давай по-соседски подучу тебя своему делу.