— Все ясно, — перебил и сказал лейтенанту: — Предложите училище.
Училище! Пока доедешь туда — и война кончится. Кроме того, Виктор никогда не мечтал о военной карьере. Разобьют Гитлера, и Виктор обязательно поступит в университет.
Выложить все это военкому не успел, тот ушел, а лейтенант, вконец теряя выдержку, закричал:
— Не хочешь в училище, иди в школу младших командиров. Три месяца и — на фронт!
«Три месяца! Да за эти три месяца!..»
— Не бойся, успеешь, — сразу уставшим и грустным голосом сказал лейтенант. — Пролетариату Германии тоже время требуется для революции.
Виктор и сам знал, что теперь в Германии вспыхнет революция. Еще в девятом классе учитель… Тем более что революция! Да за три месяца!..
Лейтенант, потеряв терпение, резко отрубил:
— Да — да, нет — жди повестки. Все!
«Если не согласиться, повестку пришлют после войны — восемнадцать лет, исполняется только в ноябре…»
— Ладно.
Лейтенант, смягчившись, доверительно сказал:
— Советую танковую. Сам когда-то мечтал. Не повезло. На алгебре срезался. У тебя как с математикой?
— Отлично.
— О чем тогда думать?! — воскликнул лейтенант, и Виктор не устоял перед столь убедительным доводом.
— Согласен.
Когда уходил из военкомата, часовой без тени обиды выговорил:
— Обманул старика, значит, без спросу пролез.
— Не сердитесь, — извиняющимся тоном сказал Виктор.
— Сколько тебе, сынок? — спросил вместо ответа часовой.
— Восемнадцать. Почти.
— И взяли?
— Знакомство у меня, — решил созорничать Виктор. — Блат.
— Блат, — часовой вздохнул. — Блат, конечно, сила. И на войне тоже. Только длинная она, дорога войны.
— Пустяки, папаша, — успокоил и даже пропел от избытка радости: — «И танки наши быстры!»
Через два месяца Виктор был в Челябинске с отличиями младшего сержанта на черных петлицах. Здесь его назначили в экипаж, который приехал с фронта за новым танком.
Командир полюбился сразу. Когда Виктор прибыл в экипаж, старшего лейтенанта не было, он появился к вечеру. Поздоровался со всеми за руку, Виктора оглядел внимательно, испытующе, как будто можно было с первого взгляда оценить, на что способен этот молоденький младший сержант, почти мальчишка, синеглазый, русый, только брови да ресницы по какой-то случайности черные.
Виктор стоял руки по швам и тоже разглядывал приземистого, мускулистого человека с орденом на гимнастерке.
Наконец старший лейтенант снял фуражку, провел рукой по стриженой голове и коротко спросил:
— Кто?
— Новенький, — доложил механик-водитель Богаткин. — Радист-пулеметчик, на место Кудрина… — Он подавил вздох.
Карие, с прищуром, глаза все еще продолжали прощупывать и изучать.