Белобрысый ежедневно вертелся у котла, старался в чем-то угодить, заискивал, выпрашивал добавку.
Как-то после сытного обеда белобрысый разоткровенничался:
— Эх, Петр Иванович, и к чему вам мучения такие, жизнь лесная неприкаянная? Мне бы деревяшку вместо ноги — хрен с ней, с ногой, и одной обойтись можно! — лежал бы я сейчас на печи с молодухой под боком.
— А ну, катись отсюда! — сдавленным голосом перебил белобрысого Петр. — И не появляйся больше!
— Тихо, тихо, тихо, — зашипел белобрысый. — Пошутил я, не понимаешь, что ли?
— Не понимаю! — отрубил Петр. — Уходи!
— Извините, Петр Иванович. Ей-богу, ничего такого… Сочувствие только.
— Сочувствие! — презрительно выдохнул Петр. — Подлость одна!
— Извините, Петр Иванович, — губы белобрысого тряслись. — Ей-богу… Напрасно вы обо мне такое думаете.
— Ничего я о тебе не думаю! Одно запомни: если у человека заместо совести ветка лозовая, во все стороны гнется, так ему не то что нога, голова ни к чему.
Подошел Володя Зеболов.
— О чем распеваете?
— К молодухе, в тыл захотел. Протезу завидует, — гневно пояснил Кузяев.
Зеболов, поглаживая культяшкой автомат, стал в упор разглядывать белобрысого, наконец сказал ровным голосом:
— Пойдешь сегодня со мной. Отпрошу у командира. Зайца из тебя выгонять буду. Понял?
Белобрысый поспешно закивал.
— Понял. Я докажу, я…
— Докажешь — останешься, — так же спокойно продолжал Зеболов. — Трусы и предатели, они долго не живут. До первой проверочки, понял?
Белобрысый опять закивал.
— Я докажу!
— Все, — отрубил Петр. — Докажешь, тогда и на глаза появляйся.
Двадцать шестого октября отряды Ковпака двинулись из Брянских лесов на юг.
Первую неделю рейд совершался тихо, «щоб тильки шелест пишов по Украини», как наставлял Ковпак.
Но уже Кролевец взяли «с шумом и треском», с артиллерийской канонадой.
Вскоре стрела на карте рейда выгнулась вправо, на юго-запад, потом на северо-запад, форсировала Десну, нацелилась на Лоев на Днепре.
Кузяев все больше отдалялся от запланированного района самостоятельных действий.
— Ничего, — успокаивал его Вершигора. — Вот Зеболов Володя. Выбрасывали его под Бахмач, а попал под Брянск. На сто семьдесят пять километров по прямой не «довернул» штурман. Расскажи, Володя, как ты от своих отбивался!
Володя застенчиво улыбался и молчал. Когда он приземлился, то принял партизан за полицаев и завязал с ними перестрелку.
— По-ве-се-лимся лучше, — нараспев предложил Зеболов. Пора было обедать.
К Седьмому ноября гвардия Ковпака вышла к Днепру и с боем овладела городом Лоевом. В редком лесу на правом берегу Днепра состоялся митинг, посвященный 25-й годовщине Октября. Зачитали приветствие Главнокомандующего партизанским движением.