— Немцы! Немцы идут! Третьего дня село наше спалили, а теперь на лес идут, партизан ищут!
— Много их? — спросил Кузяев.
— Много, дяденька! И оттуда идут, и прямо.
Выстрелы и автоматные очереди неслись отовсюду.
— Уходить болотом мелкими группами, лошадей бросить, — приказал Кузяев.
Другого выхода не было. День только начался, оружия мало, боеприпасов и вовсе ничего для боя.
— Сбор у прошлогодних землянок. Я остаюсь предупредить своих на случай засады. Остальным уходить немедленно.
Вместе с Кузяевым остался партизан по прозвищу Мокиш.
Через минуту бивак опустел, лишь покачивались и трещали кусты под копытами отпущенных на свободу лошадей.
Внезапно из орешника выступила медсестра Маша.
— И я с вами, Петр Иванович. А вдруг что?
Кузяев махнул рукой: «Оставайся!»
Стрельба быстро приближалась.
— Куда теперь, товарищ комиссар? — спросил Мокиш. Он был вооружен чешским карабином, такой же карабин имелся у Кузяева. У Маши, кроме санитарной сумки, ничего не было.
Кузяев, не ответив, направился в горелый лесок. Рядом с огромным земляным массивом он меньше всего походил на возможное партизанское убежище. Когда-то Вася Войцехович, усатый разведчик Ковпака, рассказывал Петру немало примеров партизанской хитрости: «Самое надежное укрытие, — говорил он, — немецкий паяльник. Под собственным носом они ни черта не видят». Кузяев решил отсидеться под носом у немцев.
Кузяев, Мокиш и Маша углубились в черный бурелом. Они залегли треугольником и стали наблюдать.
Вскоре стала слышна немецкая речь, топот, громыханье оружия. По обугленным стволам хлестнули автоматные очереди. На несколько минут шум остановился, потом начальственный голос что-то прокричал, и шум покатил дальше в лес.
Весь долгий день по дорогам проносились машины, ревел скот, угоняемый оккупантами в тыл. Под дулами автоматов вели женщин и детей. По выбоинам проезжали мотоциклы с колясками, на которых торчали ручные пулеметы.
Когда начало смеркаться, каратели стали выходить группами из леса. Слышались редкие команды. Солдаты, видимо, выдохлись, обессилели от безрезультатной погони за партизанами. Через час, построившись в ротные колонны, немцы ушли по дороге.
Переждав немного, Кузяев с товарищами вышли из горелого леса. Но только они это сделали, как донесся цокот копыт. Партизаны залегли у дороги.
Из-за поворота показалась большая группа людей. Рядом следовала нагруженная телега, поскрипывавшая под тяжестью груза.
У развилки неизвестные остановились.
— Сигналь! — раздался знакомый голос Смирнова. Но не успел прозвучать условный сигнал, как Кузяев уже поднялся во весь рост и, опираясь на карабин, вышел навстречу своим.