Хотя кукоана Мица и догадывалась, что у Янку произошло что-то серьезное, она не обмолвилась ни словом, когда супруг вернулся в кабинет. Она питала к нему полное доверие и твердо знала, что он глава семьи. Если Янку чувствовал необходимость что-то ей сказать, он говорил, а она всегда была готова помочь ему, насколько была в силах.
Урматеку, задумавшись, сел на диван. Оказавшись рядом с кукоаной Мицей, он провел ладонью по ее лбу и погладил по волосам. Жена, не привыкшая к таким ласкам, втянула голову в плечи, словно ожидая удара, однако улыбнулась и признательно посмотрела на мужа.
— Как думаешь, Мица, выгорит у меня или не выгорит? Уж очень путаное дело-то, — спросил муж немного погодя.
— Если за него взялся ты, Янку, то выгорит! — просто ответила жена.
Помолчали. В ночи, казалось, прозвучал чей-то голос. Кукоана прислушалась, но решила, что ей померещилось.
— Видишь ли, — начал ей объяснять Урматеку, — в жизни бывают такие обстоятельства, когда на карту ставишь все ради единственного выигрыша, но уж зато большого. В таком положении и я теперь. Что ты скажешь, если я проиграю?
Мица немного выждала, как будто пытаясь лучше вникнуть в смысл сказанного. Потом спокойно ответила:
— Ты не можешь проиграть! До сих пор ты все время выигрывал!
— Откуда ты знаешь, Мица? Почему ты так уверена?
— Потому что так оно и есть! — ответила она, ничего больше не пояснив и продолжая набивать папиросы.
Урматеку взглянул на нее. На ее лице, бывшем таким красивым в молодости, отражались покой и доброта. За исключением кратких ссор, когда она ревновала мужа, подтрунивавшего над ней, заканчивающихся разбитой чашкой и шутливым покаянием Янку, тут же принимаемого кукоаной Мицей, женщина эта была исполнена спокойствия, основой которому был ее недалекий ум и безусловное исполнение обязанностей жены и матери. Лишенная каких-либо страстей, она не имела времени ни развлекаться, ни скучать, напоминая пчелу-работницу, которой одни и те же повседневные хлопоты не доставляют ни радости, ни утомления, поскольку в следующий трудовой день она не заглядывает. Мица следовала шаг за шагом за временем, отведенным для стирки, глаженья, готовки, уборки. Обычные прогулки были для нее праздником, но и их она не ждала и не требовала. Когда они выпадали на ее долю, тогда она и радовалась. Имея в распоряжении много денег, она считала, сколько идет на еду, хотя много помогала бедным родственникам. Вступая хозяйкой в дом, она с самого начала решила посвятить себя домашнему хозяйству и Янку.
Страстно она его никогда не любила, таков уж был у нее характер. Когда зашла речь о замужестве, он привлек ее своим пристрастием к щегольству и склонностью к шуткам. Мало-помалу ее симпатия перешла в восхищение. Кукоана Мица сознавала, насколько она ниже своего мужа по умственным способностям. Поэтому она его слушалась, не стесняла его и, чтобы мужу не приходилось за нее краснеть, время от времени осторожно расспрашивала, как поступает домница Наталия в тех или иных обстоятельствах. В том, что касалось манер и поведения, она всегда внимательно следила за домницей. Поскольку старый барон часто ссорился с домницей Наталией, а все примирения происходили в доме Урматеку, в конце концов домница подружилась и с его женой.