Фриц решил попробовать свой голос в полную силу. Музыканты, понимая, что теперь все и начнется, столпились вокруг него и, прислушиваясь к старинной немецкой песне про лес и про любовь, подыгрывали ему на слух.
— Браво, немец! — воскликнул Урматеку, радуясь, что лед тронулся. — Иди сюда, я тебя поцелую!
Двое мужчин, держа запотевшие от холодного вина полные бокалы, долго обнимались, как бы переходя к настоящему делу.
В доме домницы Наталии кофе обыкновенно подавали в маленькую гостиную. Оттуда через распахнутые настежь двери можно было видеть все комнаты одноэтажного дома, вытянувшегося в глубь сада. Первое, что удивляло в доме, так это ощущение, будто люди не ходят, а плавают. Благодаря разостланным повсюду толстым и мягким коврам в доме стояла такая тишина, что голоса слышались совершенно отчетливо, а если закрыть глаза, то казалось, будто звучат они независимо от людей. Так же отчетливо были слышны чириканье и переговоры разных птичек, сидевших в клетках.
В гостиной висели тяжелые плюшевые занавеси. Почти под каждым креслом с золочеными изогнутыми ножками, гармонировавшими с овальными рамами, из которых смотрели портреты, лежали шкуры. По углам стояли высокие хрупкие горки деревянные и бронзовые, еле державшиеся под тяжестью всевозможных безделушек, напоминающих хозяйке либо о ком-то, либо о чем-то. Огромный, никогда не закрывавшийся рояль, заваленный нотами, стоял у стены. Тут же находилась софа с грудой шелковых подушек. Видно было, что это любимое место для чтения, потому что рядом был столик, а на нем высокая лампа с абажуром в виде матового шара, отбрасывающего по вечерам круг молочного света. Осенью, когда входные двери были распахнуты, порывы ветра приносили к порогу гостиной сухие листья, а летом с софы были видны чайные розы, что росли у крыльца.
Домница Наталия пригласила Буби на обед. Разговор складывался из рассказов и воспоминаний, как это бывает, когда после длительного отсутствия человек возвращается из тех мест, которые и остальным душевно близки. Не прерывая разговора, хозяйка и гости перешли из столовой в гостиную, где продолжалось угощение. Слуги, которых было больше, чем нужно, сменяли чашки, подносили сигары. Изобилие слуг, равно как и изобилие вещей, свидетельствовало, что кукоана Наталия вела очень сложную жизнь, блюдя множество мелких обрядов и ритуалов, придуманных, чтобы как-то скоротать долгие скучные часы одиночества.
Барон Барбу с Фантоке на руках устроился в кресле. Домница вытянулась на софе, разглядывая себя в зеркало с серебряной ручкой, в котором отражалась стареющая женщина. Буби остался стоять, оглядываясь вокруг. Наступило молчание. Только из сада доносился порой шелест летнего ветерка.