Если бы не Третья Мировая Война.
Но вопрос с американцами — был далеко не самым главным в этой истории. Самым главным — был вопрос с чеченцами и с Кавказом вообще.
* * *
Его загнали вглубь пулями снайперов, ракетами с беспилотников, жестокими расправами казаков и ветеранов — но вопрос этот был. Он никуда не делся, его невозможно было решить точечными ликвидациями и масштабными денежными интервенциями, как нельзя было этими путями решить вопрос Сомали, Йемена, Ирака, Ирана, Ливии, Афганистана, Пакистана. Такое вопросы решаются лишь большой кровью.
Этот вопрос был древним и простым, как честь и кровь. Была одна земля, одно государство. И было два народа. Первый — дикий, воинственный, быстро размножающийся, всегда стоящий на своем, плюющий на условности, помогающий друг другу — единый организм, состоящий из разных людей. Второй — большой, но давно уже потерявший воинственность, не живущий одним домом, разделившийся сам в себе и даже воюющий между собой, рассчитывающий только на закон и на государство. Правда, этот народ был большим — но ещё больше была земля, которой он владел. И у него было ядерное оружие, что оградило его самого и его землю от нападения на долгие два поколения живущих. Но эти два поколения — не пошли впрок, как не пошли впрок и Европе два поколения мирной, спокойной жизни без войны. Наглые, агрессивные, делающие чтобы все было «по их» и готовые любого без соли съесть за это чужаки — прибывали в страну, получали пособие, плодились и размножались. И постепенно — становилось уже непонятно, кто они в этих странах, все ещё гости или уже хозяева? Если хозяева — то почему в той же Франции проектируются или находятся на разной стадии строительства сто пятьдесят мечетей при двенадцати католических приходах[88]?
Раньше вопрос «кто здесь хозяин» решился бы просто: выехали в поле две ватаги и на мечах выяснили, кто прав, а кто… мертв. Нет человека, нет и проблемы. Но сейчас было не так. Было принято куча законов, куча условностей и принципов, основным и единственным смыслом которых было сохранение того положения, что есть сейчас. Но время идет, все меняется — и вот уже новые хозяева, расплодившись, окрепнув, научившись убивать в маленьких, жестоких войнах — стучались в двери «первого мира», предъявляя на него права — где в суде, где в собесе, где в темной подворотни или перед клубом…
Но и первый мир, а особенно — Россию — рано было списывать со счетов. В свое время — Гитлер создал части СС и в них потянулись добровольцы со всей Европы, которым надоел затхлый уют их маленьких, чистеньких городишек. Они и были Европой — белокурые завоеватели, идущие в дикие земли, чтобы мечом взять свое. Сейчас — долгая, жестокая афганская кампания, ливийская, йеменская и сомалийская эпопея, украинская «миротворческая операция» вкупе с сотнями замалчиваемых жестоких стычек на улицах древних городов — породили таких же людей. Людей, которые были такими же сильными, жесткими, жизнеспособными, как и пришельцы — и даже более сильными, потому что они родились в цивилизованных государствах и были посланцами цивилизации в мире варварства и дикости, в мире, где совокупляются с животными и топят в бассейне собственных дочерей за адюльтер. Они умели пользоваться современной боевой техникой, они умели стрелять намного лучше, чем варвары — и они ненавидели варваров. Ненавидели за то, что варвары отняли у них друзей, расстрелянных из засады, взорванных на фугасе, сгоревших в сбитом вертолёте, за то, что варвары обезобразили шпилями минаретов и собственными бородатыми мордами облик их древних городов. Они ненавидели и готовы были убивать — методично, осознанно и безжалостно.